Адресованное послание

Хак!.. Кулак рыжего, казалось, только начал движение, а стражник уже летел назад к стойке, по пути пытаясь зацепиться за столы и сметая с них кружки, кувшины с вином, горячее мясо, щедро политое знаменитым соусом. Хак!.. Глухой удар потряс дубовую стойку; в последний момент стражник всё же успел извернуться и, убрав голову, встретил крепкое дерево плечами. Хак… Стражник выплюнул с кровью полдесятка зубов, но в его потемневших от боли глазах не было растерянности. Расхлябанный страж правопорядка, упавший на заплёванный пол, исчез, его место занял воин, готовый бороться до конца.

Тем временем второй стражник, скрестив кисти рук, душил Хаару его собственным капюшоном. При бычьей шее и невероятной физической силе, тому никак не удавалось освободиться от захвата. Он хрипел, лицо налилось бурой кровью; и, судя по всему, пришлось бы ему несладко, если бы не Умлат. Обсосав с невозмутимым видом утиную косточку, сухопарый неторопливо сломал её и молниеносным движением воткнул в голый локоть стражника. Тот открыл рот, но болевой шок на мгновение опередил готовый вырваться из его горла крик. Парень осел и медленно завалился на бок под ноги Хааре. Умлат развернулся вполоборота и расслабленной кистью левой руки, как пятиконцовой плетью, хлестнул по глазам первого стражника, успевшего перевести дух и молча нападавшего с тяжёлым ножом в руке. Тот выронил нож, схватился за лицо и упал на колени, застонав отчаянно и безнадёжно.

За дверями еле слышно звякнуло оружие. Хаара перехватил взгляд Сатика и ринулся к стойке, за которой была потайная дверь. Умлат последовал за ним.

Множество глаз проводили двух приятелей до дверей из таверны, и только две пары, для которых стена строения не являлась преградой, видели, как они, выбежав из харчевни, пересекли неширокое открытое пространство заднего двора и исчезли в густых зарослях кустарника. Одна пара глаз принадлежала молодому колдуну, не сделавшему за последние полчаса ни единого движения, вторая – женщине, одетой в серый дорожный костюм для верховой езды и сопровождаемой странного вида слугой. Обрезанные уши и нос не оставляли никакого сомнения в его каторжном прошлом и говорили, как минимум, о двух побегах. Чуткие пальцы урода, лежавшие на поясе, за который были заткнуты два десятка метательных ножей, и особое вопросительное выражение остановившихся широко раскрытых глаз говорили посвящённому, что, получи он приказ – и оба беглеца были бы остановлены. Но приказа не последовало, и пальцы остались без работы.

В харчевню вошёл отряд, все – в форме городовой стражи. Ими руководил бритый кареглазый человек с небольшими седыми усами, в одежде без знаков различия. Жёсткие складки у губ, скупые уверенные движения явно свидетельствовали: человек привык к тому, чтобы его приказы выполнялись без промедления. Жестом он оставил двух человек у входа в харчевню. Так же жестом отправил двоих перегородить выход в заднюю дверь.

После этого бритый сел за стол, откуда был виден весь зал, и, выдержав паузу, произнёс:

– Нападение на людей наместника равносильно нападению на самого наместника. Неоказание помощи людям наместника равносильно неоказанию помощи самому наместнику. Выйдет отсюда тот, кто докажет преданность делу наместника.

Пауза, повисшая в воздухе, оказалась до неприличия короткой.

– Хозяин наверняка знает одного из бандитов, рыжего. Этот рыжий и затеял драку, – вялогубый мужичишка в потёртой одежде заискивающе стёр со стола, за который уселся бритый, хлебные крошки. – Я могу уйти?

Бритый кивнул:

– Уходи.

Ручеёк людей (один за другим) потянулся к столу бритого. Кто-то во весь голос, а большинство шёпотом вспоминали различные детали недавних событий. Бритый, морща лоб, складывал из этой мозаики в своём мозгу цельную картину. Наконец в уже полутёмной харчевне остались, помимо стражи, колдун с собакой, Тина со слугой и полумёртвая от страха девчонка-поломойка. Сатика увели раньше, так же как и двоих раненых стражников. Бритый дёрнул подбородком – и девчонка опрометью кинулась в двери, пискнув напоследок слова благодарности.

Бритый усмехнулся:

– Собственно, мне давно всё ясно, но надо же было дать верноподданным выразить свои чувства. А вы почему медлите?

И его взгляд без всякого выражения остановился на женщине.

– Меня зовут Тина. А это мой верный слуга Ибес. Мы зашли незадолго до вас и мало что видели.

Бритый покосился на слугу, на его пояс с ножами.

– А что же ваш верный слуга не попытался остановить преступников?

– Ну что вы! Ибес мухи не обидит без серьёзной причины.

– За что же он таскал кандалы да ещё дважды пытался уйти от наказания?

– Если быть точным, то трижды, – на самом донышке глаз Тины метались весёлые искорки.

– А, так у него ещё и языка нет, – бритый наконец понял, что над ним насмехаются. – Придётся вас задержать. Обоих. Возможно, ваш слуга тоже из этой шайки.

– Не получится.

Тина улыбнулась, вздохнула и, вытащив из кармана синюю квадратную картонку, положила её на стол. Бритый некоторое время оторопело смотрел на предъявленный документ, затем повернул голову в сторону колдуна: