Адриано Челентано. Неисправимый романтик и бунтарь

Я не считаю секс грехом, наоборот. Я считаю его замечательной вещью. Для меня он – один из самых больших подарков, которые Бог мог сделать человеку. Мужчина и женщина без секса – это была бы катастрофа. И потом, думаю, что мы принялись бы за оплеухи. Ведь секс служит тому, чтобы не было «войн». Служит тогда, когда накопилось напряжение от жизни. Я не говорю о тех, для кого это – цель: то есть у кого-то есть для разрядки женщина, и тогда она, в таком случае, используется как помойка. «Иди сюда, давай-ка разрядимся». Нет, это не так. Прекрасно пользоваться сексом как конечной целью любви, а не для того, чтобы чем-нибудь заняться. «Мне скучно, давай-ка займемся сексом». Какой в этом смысл?

Я думаю, что секс не только не является грехом, но считаю, что священники и Папа должны об этом отзываться положительно. Они полностью ошибаются, высказывая свое отрицательное отношение. Только они должны помочь людям распознать природу этого процесса в правильных критериях, в которых следует это понимать. Я, когда говорю о сексе, подразумеваю всегда двоих любящих… Если я вместе с девушкой и в нее влюблен, и она тоже, легко предположить, что мы можем заниматься любовью раз, два, три раза в день, как получится. Иногда это не происходит в течение недели, но больше это не вопрос – говорить о том, заняться любовью или нет. Двое смотрят друг на друга и все понимают. Потому что это витает в воздухе, для тех двоих, кто любит. Логично, что для невлюбленных все происходит несколько автоматически, так как, не любя, они ослабляют эту связь и осуществляют ее, только когда уже больше не могут сдерживаться. И тогда они, так сказать, похожи на кроликов.

Я не верю, что двое, которые не любят друг друга, при этом могут быть связаны сексом. Если они связаны, то они любят. Потому что, по-моему, это вершина любви… Если у меня есть сексуальная связь с женщиной, это потому, что я люблю ее, а она любит меня. И потом это понятие для меня не означает только обязательно заниматься любовью, это не обязательно постель. Бывает, например, когда я что-нибудь говорю, для меня это уже как будто заняться любовью. Или взгляд, или шутка… Я играю в прятки в лугах, в прятки с моей женщиной, и играть с ней для меня – продолжать заниматься любовью. В том смысле, что, если мне захочется, через три секунды все произойдет. Потому что знаю, что и она через три секунды этого захочет. Или через три дня, или через месяц. В этом и есть прелесть любви.

Допустим, мне случалось три месяца не заниматься любовью, и, допустим, я занялся этим с кем-нибудь совершенно меня не интересующим, даже так… Потому что вспыхивает фантазия после месяцев воздержания – фильмы, журналы, ты их видишь поневоле… И вот я иду с кем-нибудь и думаю: «Да ладно, представлю, что это Мерилин Монро». Но это уже физиологическая потребность. Ну а секс из ненависти, я не могу этого даже представить. Есть секс из-за одиночества, это мне понятно. Но не из-за злости и мести.

Пусть я одинок, чувствую себя одиноко. И пусть есть какая-нибудь девушка, но она должна быть хоть немного привлекательной, иначе как может что-то получиться? То есть у нее есть некоторые данные, чтобы провести с ней вечер, однако понятно, что, по большому счету, мне этого недостаточно. Но в тот вечер одиночества, после месяцев воздержания, меня это устроит. И в этот вечер будет даже немного любви. Всегда есть немного любви. Невозможно заниматься любовью без того, чтобы ее не было совсем. Хоть на одну ночь, хоть на час, хоть на три минуты. Мне, например, доводилось однажды пойти с девушкой, у которой было прекрасное тело, но я ее оглядел и подумал: «С ней я смогу быть только два дня, не больше». Однако в ней было что-то, что меня дразнило, может, ее манера говорить. В ту минуту, думаю, я относился к ней с любовью. Я был в этом убежден. Это не было показным, для ее утешения…

Я презираю людей, которые возмущаются всем этим. Но, естественно, если я вижу что-то типа порнографии по телевизору дома, тогда другое дело, это я осуждаю, потому что, спрашивается: «Что это значит?» В общем, я вот что хочу сказать: я против пошлости и сквернословия, но если в кино, в одном из моих фильмов иногда я должен бороться с собой, чтобы не выругаться, во многих других случаях я должен поступать наоборот, потому что именно это слово здесь, в данный момент, правильно и необходимо. Тогда это слово становится почти посылом.

О любви