Адские тени

Безумно больно.

Предательство того, кого столько лет считал другом, на кого мог положиться. Это как пуля навылет: обжигающе рвет сначала кожу, затем – сухожилия и мышцы, врезается вспышкой агонии в кишечник, а следом пронзает кости, пока не покинет тело.

От визга Мэгги зазвенело в ушах, Лионель что-то бранно выкрикнул, и я почувствовала ударную волну магии Кайлана.

Зак выронил револьвер и замер на месте. Я попятилась, ожидая, что вот-вот упаду, но смертельную боль заменила безудержная ярость. Я с распростертыми объятиями подпустила к себе человека, который был переполнен лицемерием, а я простодушно ему верила.

Время в комнате будто замедлилось. Посмотрев на прижатую к животу руку, ожидала увидеть, как из глубокой раны течет кровь, заливая корсет и пачкая юбку, но ничего подобного не было. Только тьма, обвивающая кисть, и рябь воздуха возле места, куда был нацелен револьвер. Тени среагировали раньше меня, растворив в холоде межмирья мой торс. Пуля прошла через полупрозрачное тело и врезалась в дверь позади.

Глубокий вдох. Еще один.

И я вернулась в материальность. Пару затянутых мгновений безучастно моргала, стараясь совладать с нарастающей истерикой, спровоцированной близостью смерти, но жгучая обида застила красным взгляд и помутила разум.

– Кайлан, отпусти его! Хочу, чтобы бесстыжий мерзавец страдал!

Селье промолчал, выдав свое недовольство только тихим скрежетом зубов, но через секунду Зак ожил. На его лице отразился неприкрытый ужас, словно он увидел перед собой монстра. Наверное, так оно и было, ведь во мне действительно проснулось чудовище, порожденное кровью Аваддона.

– Адель, – дрожащим голосом взмолился Зак, но я не желала слушать жалкие оправдания. Он сделал свой выбор, когда выстрелил мне в живот.

Тьма разрослась, струясь вверх к моим плечам. Холод вернулся, окутав пальцы, и от них остался только расплывчатый контур. Я метнулась Заку за спину, чтобы не видеть, как расширятся его зрачки и закатятся глаза. Пронзив его тело между лопаток, я, пробившись сквозь кости, сжала мягкое сердце.

Зак истошно закричал, а следом раздались предсмертные хрипы.

– Подождите, Адель, мы должны его допросить! – Лионель двинулся ко мне и, нагнувшись, поднял револьвер.

– Я скорее умру… – застонал Зак, дрожа всем телом, пока я буквально контролировала его пульс.

– Твое право, – огрызнулась я, все еще ощущая, как кровь будто заменили керосином и подожгли, настолько было мучительно осознавать происходящее.

Рывок. Всего один рывок, и хрипы Зака прекратились.

Моя рука покинула его тело, сжимая еще сокращавшийся орган. Зак повалился лицом вперед, оставшись без моей поддержки. Лионель успел вовремя отскочить, чтобы рухнувшее тело не задело его и не забрызгало кровью одежду.

В воздух взметнулась пыль. Я смотрела, как мелкие частички, подсвеченные мерцавшим огнем, кружась, оседали на ужасающую рану на спине бывшего товарища по несчастью. Его грязная рубашка пропиталась кровью в мгновение ока, а я не могла отвести взгляда от пританцовывающей пыли, чтобы отвлечься от стекающего по пальцам кипятка.

Ненависть на весь мир заставила сильнее сдавить вырванное сердце. Хлюпающий звук противно заполнил комнату, и я с размаху зашвырнула окровавленный орган в стену рядом с Марго.

Девушка выглядела бледнее обычного и взволнованно кусала губы. Лионель с недовольным видом обходил тело, рассматривая труп Зака.

– Он бы все равно ничего не сказал, а если бы вы начали его пытать – прибегнул к обету молчания, – мои голосовые связки словно присыпали песком. Каждый звук царапал горло и напоминал скрежет плохо смазанной двери.

Кайлан скрылся за непроницаемой маской безразличия и безотрывно наблюдал за мной, пока я подавляла крик глубоко внутри. Я походила на зверя в клетке, который пытался вырваться на свободу, сражаясь клыками и когтями, лишь бы найти путь к спасению. Я не могла больше находиться в комнате, где кровь Зака растекалась по полу, а ноты металла смешивались с тяжелым запахом сырости подземелья.

– Простите, – пропищала я.

Думала, что завоплю, если вновь подам голос, но воздуха в легких не осталось. Не желая проявлять слабость на публике, я кинулась к двери.

Как оказалась в коридоре особняка и как миновала картинную галерею на втором этаже, я не помнила. Ноги сами привели на открытый балкон спальни Кайлана.

Я стояла, вцепившись пальцами в каменные перила. В горле першило. Сильно. Должно быть, я все-таки кричала, когда оттирала снегом испачканные в крови руки и пинала горгулий в углах. Не самое умное решение – нападать на каменные статуи, но гнев бурлил с такой силой, что выплеск закипавших эмоций стал необходим, чтобы не позволить теням затащить меня в серое пространство межмирья.