Адский поезд для Красного Ангела

— Он на несколько часов связал ее, а потом трахал до утра. Член у него прямо-таки дымился, так что его надо было бы засунуть в хозяйственную перчатку со льдом. Интересно, как меняются люди, когда они думают членом, верно?

Он зачесал волосы назад и закрепил прическу специальным воском. Складная расческа нашла себе место во внутреннем кармане его куртки.

— Ваш кузен чего-то или кого-то опасался. Он вам об этом говорил?

— Нет. Не в его духе было делиться своими проблемами. У каждого они есть. Вы себе и представить не можете, сколько людей хотели бы меня прикончить.

— Почему, представляю…

Он встал и оделся. Я сделал то же самое, надев свои вещи и оставив принесенные им на скамье.

— Ваш кузен напал на свою преподавательницу. Мы обнаружили ее обнаженную, связанную и истерзанную на собственной постели.

Он в негодовании бросил на пол свое полотенце:

— Грязный псих! Меня это не удивляет! Недоделок хренов!

— Похоже, вы его недолюбливаете…

— Пожалуй… У этой скотины бабок было полно. И единственное, что он придумал, — это тратить время в какой-то сраной инженерной школе! Позор на всю семью!

— Видимо, перед смертью он одумался. Даже проявил определенный талант в видеопродукции — я думаю, его фильмик будет хорошо продаваться…

— Что вы такое говорите?

— Ваш кузен снимал себя, когда истязал эту преподавательницу.

На мгновение мои слова парализовали его.

— Где вы нашли этот фильм?

— Почему вас это интересует?

— Просто хочу знать.

— В его компьютере… Кретин… или кретины, которые пытались уничтожить информацию с его жесткого диска, могут… умыться…

Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Я сменил тему:

— Ваша порноактриса, которую он оттрахал, не жаловалась на его садомазохистские наклонности? Смирилась?

— Это ее работа. Они это любят, мерзавки. Именно это приносит доход: причуды, садо-мазо, связывание. Сегодня публике уже недостаточно обычной порнухи, она хочет чего-то покрепче.

— Например, снятого непосредственно на месте действия изнасилования?

— Ага. Прибыльное дельце. Но я полагаю, вы не идиот и понимаете, что речь-то идет о фальшивке?

— Я — да. Но знают ли об этом ненормальные, которые смотрят такие фильмы?

— Это не мое дело.

Я засунул галстук в карман и оставил расстегнутой верхнюю пуговицу рубашки.

— Мне кажется, что вашему отцу не очень нравится то, что вы делаете.

Мне показалось, что из его ноздрей вырвалось пламя.

— Не смейте говорить о моем отце! Он больше не может управлять делами! А я всего лишь приспосабливаюсь к спросу! Следите за своими словами, комиссар!

Я внимательно следил за его лицом:

— Вы слышали о BDSM4Y?

Никакой реакции. Если он не хотел раскрывать карты, ему это хорошо удавалось.

— Эти буквы ничего мне не говорят…

— Как далеко заходят запросы ваших клиентов с точки зрения причуд?

— Если бы вы только знали, какое у них богатое воображение! Однако я не считаю нужным обсуждать это с вами. Вы со своими вопросами начинаете сильно раздражать меня. Давайте короче, или я выпровожу вас!

— Вам когда-нибудь заказывали «snuff movies»?

— Что вы сказали?

— «Snuff movies», знаете про такое?

Он дернул дверь раздевалки:

— Виктор! Виктор!

— Отвечайте!

Он схватил меня за ворот рубашки и прижал к влажной от пара стене:

— Никогда не повторяй при мне этих слов, сукин сын! А теперь, комиссар, слушай меня внимательно! Еще раз полезешь сюда, и ты труп! Опасно приходить одному, никогда не знаешь, что может случиться! Захочешь снова сунуться, приходи с компанией!

Я высвободился из его объятий, с силой оттолкнув Торпинелли, но так, чтобы не убить его. Подними я на него руку — мне конец. Но я осмелился:

— А теперь ты будешь слушать меня! Я с тебя не слезу! Если я обнаружу малейший подвох с твоей стороны, если будешь вонять где-нибудь, кроме собственного сортира, я приду и прижму тебя! Не знаю ни что ты скрываешь, ни зачем ты или кто-нибудь из твоих уродов убрал Манчини, но я докопаюсь!

У меня на пути, скрестив руки, встал Эбеновый Череп.

— Вышвырни его вон! — проревел Торпинелли. — Ты труп!

Я опередил Эбенового Черепа:

— Тронешь меня, вышибу твои сраные мозги!

С лучезарной улыбкой от дяди Бена[51] он дал мне пройти. У двери в атриум на верхних ступенях лестницы, опираясь на трость, с трудом передвигался старший Торпинелли. Мне показалось, что, перед тем как он исчез в глубине коридора, согбенный как папа римский, я успел прочитать на его губах слово «по-хо-ро-ны».

Эбеновый Череп не отлипал от меня до самых ворот, где насмешливой улыбкой меня встретил Красавчик, поверженный лев:

— Ты на что надеялся, мсье ПО-ЛИ-ЦЕЙ-СКИЙ?

— Ты уже думал о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру от Национального фронта на следующих выборах? — перевел я разговор на другую тему. — Ты мне кого-то напоминаешь, только вот не припомню кого.

Он швырнул мой «смит-вессон» на водительское сиденье:

— Проваливай! Проваливай отсюда! И подальше!

— Береги свою задницу, а не то…

«Похороны»… Старый Торпинелли назначил мне встречу.

* * *