Адское ущелье. Канадские охотники

Однако растительность одинаково великолепна как в сухих районах плато, так и во влажных частях. Там еще встречаются восхитительная красная сосна (Pinus ponderosa)[69] и роскошная желтая сосна (Pinus Douglasii), лесные гиганты, прямой ствол которых вытягивается в высоту на сотню метров, причем на нижней трети ствола не бывает ни одного сучка. Здесь растут также многие разновидности кедров[70], гигантские тополя, березы, из коры которых индейцы делают каноэ, осины, пышные сахарные клены, в низинах – ольха, и повсюду в небольшом количестве – тис, дикие яблони и кизил.

Но на плато процветает в изобилии не только растительная жизнь, которая здесь видна повсюду, на каждом свободном клочке земли: в ущельях, долинах, на вершинах холмов и в лощинах. В Черепашьих горах богат и животный мир.

Черные медведи[71] выбрали своим излюбленным местом просторные пещеры на востоке американской части плато. Рассказывают, что на плато попадаются даже самые настоящие серые медведи. Вместе с ними живут карибу (Rangifer caribou)[72], которых старые французские трапперы[73] так верно называли сербёф, то есть оленебык, ориньялы (Alce americanus), или американские лоси, и вапити (Cervus americanus)[74], которых так привлекают соляные пласты, выходящие на поверхность во многих местах. Эта жизненная потребность оленей реально грозит благородным животным полным уничтожением, потому что их несравненное по вкусу мясо непреодолимо притягивает гурманов. Встречаются в большом количестве, но только летом, гремучие змеи, а подвязочные змеи (Thamnophis sirtalis)[75], забавно цепляющиеся за кустарники, исчисляются тысячами.

Дикие индюки, дрофы, куропатки, бекасы и различные виды диких уток, ставшие неперелетными благодаря горячим источникам, находят здесь пищу и кров даже в разгар зимы, столь же суровой, как сибирские зимы.

Короче говоря, Черепашьи горы были бы раем для натуралистов, охотников и туристов, если бы район не опустошали лесорубы и лесопильни и если бы самые дерзкие контрабандисты в мире не сделали его своим любимым местопребыванием.

Никогда еще местность не была более благоприятной для последнего из названных занятий, хотя и связанного с немалым количеством опасностей, но обещавшего куда более обильные эмоции и, по слухам, быстрый рост оборотов.

Контрабанда, естественно, идет из Канады в Америку, куда свободно ввозят товары иностранного производства, облагаемые на таможне огромными, что называется запретительными, пошлинами.

Итак, природа, бессознательная сообщница людей, не могла создать ничего лучшего, чтобы содействовать мошенникам, желающим, наперекор государственному контролю, ввозить в Соединенные Штаты промышленные товары английского, французского и немецкого происхождения, причем немецкие товары были топорными и бессовестными подделками английских и французских образцов.

Подведем резюме: на плато сложилось сообщество выходцев из двух стран; попасть в него с канадской стороны, откуда шли товары, было легко; установление эффективного контроля с американской стороны встречало огромные трудности по причине крутых склонов; граница существовала только на бумаге, на местности она никак не обозначалась: ни в лесах, ни на глади озер, ни в бурных реках, ни на горных вершинах, скалах, ни в пропастях. По меньшей мере, надо бы было постоянно держать в руках экер[76] и нивелирную рейку, чтобы понять, где проходит граница, что не совсем практично в ночное время… Да это и не нужно для процветания промысла, основанного акционерами под названием «Кооперативное общество Соединенные Штаты – Канада»!..

…Итак, в 1885 году, когда в Хелл-Гэпе разразился бум, такой же бум переживало и «Кооперативное общество» к великой радости своих акционеров, среди которых, как говорят злые языки, оказалось немало офицеров таможни. В Америке, где титулы и звания растут как на дрожжах, как, впрочем, и всё остальное, таможенник, которому должность дается из милости, как вознаграждение за политические услуги, не может быть простым таможенником. Ему надо быть по меньшей мере, офицером.

В то время Хелл-Гэп, который вскоре должен был переменить название на Девлс-Лейк-Сити, еще не был связан с Гранд-Форкс веткой, отходящей от международной линии Виннипег – Розенфельд – Миннеаполис – Чикаго. Сообщение между Майнинг-Кэмпом и остальной территорией Соединенных Штатов нельзя было назвать ни легким, ни оживленным. Ближайшие населенные пункты были только что возникшими местечками, в которых часто не хватало самого необходимого; их жители предпочитали отовариваться в Канаде.

И вот почему: от Хелл-Гэпа до Гранд-Форкса, тогда простой железнодорожной станции, или депо, было около ста тридцати километров. Расстояние от Хелл-Гэпа до Буасвена, Делорейна, Литтл-Пембины и прочих канадских поселений с обильным снабжением не превышало девяноста пяти. Канадские поселки были предпочтительнее, потому что в Гранд-Форксе не было ничего, тогда как в Буасвене, скажем, и люди, и упряжки находили всё по возможности комфортное.