Адвокат Беса

— А разве вам не обещан миллионный контракт за книгу, которую вы сочините по своим записям? — крикнула вслед противная девчонка. Черт знает, откуда она узнала про записи. Я подумал, что, если в самом деле получится книга, нужно будет все авторские перечислить в какой-нибудь благотворительный фонд, иначе потом не отмоешься.

Recording-11

ГИТАРА И ГИТАРИСТ

БЕС:

Так называемый «национальный лидер», он же «государь император», он же «фюрер», он же «богдыхан», в общем самодержец, — это всего лишь красная тряпка, которой машут перед быком, чтобы он обращал меньше внимания на матадора. Ну или скажу так: самодержец подобен вот этой гитаре. Сверкает лаком, бренчит, но сам по себе звучать не станет. Нужен гитарист. Это от него зависит, какую мелодию заиграет крашенная деревяшка с натянутой проволокой. И как мелодия будет исполняться — хорошо или плохо.

Гитару я не выбирал, она, как вы знаете, досталась всем нам по наследству. «Я ухожу, — сказал пьющий отец семейства. — Вот вам, детки, гитара, на ней и лабайте». Инструментец был очень так себе. Я помню, как все мы, особы приближенные, смотрели на закомплексованного мухортика, чесали репу: как же на тебе играть-то? Ведь ты не годишься ни на что кроме песни «Наша служба и опасна и трудна». А еще проблема с гитарой власти, Борис Григорьевич, состоит в том, что инструмент-то один, но желающих побренчать на нем много. Так со всех сторон и тянутся, друг дружку отпихивают.

Один хотел исполнить «Я пойду-пойду погуляти, белую березу заломати» — и его самого, как белую березу сразу заломали. Другой попробовал сбацать «Чубчик кучерявый» — его хвать за чубайс, да пинком под зад.

И тут выхожу я. Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант. Расправил нервною рукой на шее черный бант. Начинаю тихо, задушевно исполнять популярную песню девяностых: «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила», и гитаре нравится эта пошлая песенка, гитара отзывается на ласку, не хочет расставаться с моими нежными пальцами. Потому что любовь, Борис Григорьевич, она всё превозмогает.

А когда гитара стала моей, я смог играть на ней уже всё, что захочу, и петь обо всем, что считаю важным. (Поет). «О несчастных и счастливых, о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви».

Я:

Минуту… Но это именно то, в чем вас обвиняют! Что преступной политикой диктаторского государства закулисно управляли вы. И что кровавую войну с Украиной развязали тоже вы. Вся логика защиты «Я только выполнял приказ» полетит к черту! О каком снисхождении к подсудимому смогу я просить присяжных?

БЕС: