Адвокат Беса

Во-вторых, я не могу забыть ведущему Андрею Проныркину, что он вечный перевертыш: начинал как борец за свободу, потом переметнулся к душителям-гонителям, а теперь снова оказался в стане победителей.

В-третьих, всенародно любимая кинокартина «Брат» и ее ублюдочный герой Данила-В-Чем-Сила всегда вызывали у меня рвотный рефлекс.

Я очень не хотел идти. Но Мефодий Кириллович сказал, что такой шанс упускать нельзя. «Обращайтесь не к зевающей телеаудитории, а к присяжным заседателям — они будут смотреть это шоу, можете не сомневаться. При этом вы не связаны процессуальными ограничениями, никакой судья вас не оборвет. Долг защитника — использовать всякую возможность помочь подзащитному. А эта возможность уникальна. Рейтинг проныркинской передачи пятнадцать процентов, доля — сорок, а YouTube-версия набирает до тридцати миллионов просмотров».

Я дал себя уговорить еще и потому, что мне надоело читать вбросы про то, что Борис Тургенчиков продался за офшорный гонорар или, того хуже, что мои книги плохо продаются и я надеюсь скандальной известностью восстановить интерес публики. Нужно открыто и четко объясниться перед максимально широкой аудиторией, почему я взвалил на себя эту тяжкую ношу, решил я.

С этого и начал.

— Сразу хочу заявить, что я защищаю не политическую платформу Владислава Хомяченко. Она мне глубоко чужда, этот человек — мой идеологический враг…

— Ага, так мы вам и поверили! — немедленно перебил меня ведущий. Он не пытался даже изображать объективность. — Кто же станет защищать врагов? Чего ради?

— Чтобы показать всем: мы лучше прежней власти. Мы не расправляемся, а судим — честно и беспристрастно. Не мстим, а взвешиваем все «за» и «против». Суд не может поддаваться эмоциям — гневу и злобе. Вспомните великие слова философа: «Дьявол начинается с пены на губах ангела». А еще я писатель, русский писатель. У меня, если угодно, генетический инстинкт: когда все толпой набрасываются на кого-то одного — должно заступиться за этого человека, даже если он кругом виноват.

Вита Солнцева, сидевшая в первом ряду, одобрительно мне кивнула. Но только она одна, все остальные насупили брови, многие загудели.

— Любят интеллигенты, розовые пони, сами перед собой покрасоваться, — усмехнулся мой оппонент Баобабченко, лидер движения «Возмездие». — Такой и за Чикатилу заступится, лишь бы посмотреть на себя в зеркало и сказать: «Ай, какой я Махатма!».

Публика засмеялась, захлопала. Ударил гонг. Ведущий объявил:

— По нашим правилам, у каждого участника пять минут, чтобы убедить зрителей в своей правоте. Смотрите, слушайте и голосуйте! Слово Абрахаму Баобабченко. Итак, в чем сила, брат?

— Само собой в правде, — ответил мой оппонент. — А правда известна всем. Она состоит в том, что Бес по шею в крови и дерьме. Давайте я освежу память нашему забывчивому писателю.

И он начал перечислять все злодейства, в которых участвовал Хомяченко. За пять минут не успел добраться даже до войны, но список и так получился чудовищный. Рейтинг поддержки оппонента — я наблюдал по монитору — перевалил за 90 процентов.

— Слово Борису Тургенчикову, — объявил ведущий. — Теперь пусть он расскажет, в чем сила. А я попрошу зал не шуметь. Писателю трудно.

И глумливо улыбнулся.

— Я не считаю, что сила в правде, — сказал я. — Сила в справедливости. Потому что правда у каждого человека своя, а справедливость — она общая, учитывающая все индивидуальные правды. И я хочу, чтобы вы поняли: у моего подзащитного тоже есть своя правда. Мне, как и большинству из вас, она мягко говоря неблизка. Очень легко поддаться желанию объявить человека, который исповедует неприятные тебе взгляды, закоренелым злодеем. Моя задача как защитника не отстаивать политическую позицию Хомяченко — я ее отнюдь не разделяю, а отделить ее от живого человека. Показать, что это человек с принципами, хоть эти принципы нам и не нравятся.

В оставшиеся четыре минуты я коротко рассказал о том, что правда, которую отстаивает мой подзащитный, — государственнический взгляд на Россию, имеет долгую историю и что среди государственников были не только злодеи, но и люди весьма достойные: Сперанский, Лорис-Меликов, Столыпин.

Мне кажется, я хорошо говорил. Во всяком случае, слушали меня неплохо. Баобабченко несколько раз вставлял едкие реплики, но ему не хлопали.

В перерыве между раундами Добряков шепнул мне:

— Супер. Правильно делаете, что не огрызаетесь на его шпильки. Вы выглядите солидно, а он шпана шпаной. И про Столыпина класс. Даже тетя Мотя из Зажопинска про него что-то слышала. А про Сперанского и этого, другого, присяжные погуглят. Глядите, ваш рейтинг перевалил за 30 процентов. Это очень круто.

Вторая половина шоу тоже прошла неплохо. Мой оппонент хамил и драл глотку, я был корректен и в ответ на грубости лишь слегка приподнимал бровь. Искоса поглядывал на себя в монитор. Выглядел я весьма достойно. И цифра поддержки понемногу росла. Под конец мы почти сравнялись.

На улицу, под вспышки и крики, я вышел, в общем, довольный. Сделал что должно, а там будь что будет.