Адвокат киллера

– Боюсь, что так. Официального запрета нет, но… не возьмут. А если и возьмут, то на мелкую должность. Как и меня, впрочем. Мой отец сидел. Не то чтобы я стремился на государственное поприще, но родственники-преступники – это клеймо. Даже если ты о нем не знаешь.

У меня кружится голова, я шатаюсь, и Лео перемещает меня на подушку. Я поворачиваюсь лицом к стене, поджимаю ноги и упираюсь взглядом в одну точку. Становится жутко холодно.

В один миг…

Несколько слов – и все планы на будущее разрушены.

Внутри меня медленно гаснет свет…

– Виктор должен был знать, – бормочу я, чувствуя, как Лео ложится рядом и обнимает меня. – Он знал и говорил, что поможет, он лгал… все это время он мне нагло врал. Прямо в лицо.

– Сожалею.

Лео целует меня в висок, прижимается плотнее. Мы дышим одним воздухом, слушаем сердцебиения друг друга, тонем в бесконечной тишине. Вслух я задаю вопрос, скорее, сама себе:

– Почему бабушка мне не рассказала?

– Я думал об этом, – говорит Лео, мягко поглаживая мою голову. – А потом представил, что у меня есть дочь и… вряд ли я бы смог ей сказать. И бабушка твоя не смогла. Я даже уверен, что кто-то из приближенных Лиса хотел взять тебя на воспитание, но бабушка сделала все, чтобы спрятать тебя подальше и забыть историю с криминалом, как страшный сон.

– Лис?

– Воровское погоняло, их часто образуют от фамилии.

– Боже…

Я закрываю глаза.

– У тебя все будет хорошо, – успокаивает Лео. – Обещаю.

– Почему его убили? Его ведь убили. Если он общался с твоим дядей Гительсоном, разве у него не было… защиты?

– На тот момент не было. Я не буду врать. Твой отец впал в немилость. В том числе и у моего дяди. Поэтому… когда его заказали, тот не стал мешать.

– Значит, твоя семья все-таки имеет отношение к смерти моей…

– Эми, я отвечаю за то, что говорю, но не отвечаю за то, что ты слышишь. Никто из моей семьи не убивал твоего отца. Но они знали, что его убьют, это правда. Его заказали очень влиятельные люди. В любом случае Лис был покойником.

– Уходи, – сипло выговариваю я.

– Что?

– У-хо-ди… пожалуйста, оставь меня одну.

Слышу, как Лео втягивает воздух. Он приподнимается и смотрит через мое плечо. Я сжимаю в пальцах край одеяла.

– Мне жаль. Позвони, когда захочешь поговорить, – шепчет он.

– Нет. Я хочу, чтобы ты ушел… насовсем.

– Эми…

Лео аккуратно пытается повернуть мою голову к себе, но я не позволяю. Я не в силах смотреть на него. Один взгляд в малахитовые глаза – и я передумаю… страшно так любить… слишком тяжело… слишком больно… когда умираешь без кого-то…

– Ты сказал, что мою мать погубила ее любовь к моему отцу. Если действительно понимаешь мои чувства, то знаешь, что должен сделать…

Лео напрягается всем телом. Конечно, он знает. Всегда знал. Изначально.

– Ты прощаешься со мной? – щурится он.

– Не заставляй произносить это…

– Если не хочешь быть со мной, я неволить не стану, но…

– Прошу тебя, – утыкаюсь лицом в подушку, – ничего не говори. Ты путаешь мысли… я впадаю от тебя в зависимость и не могу нормально соображать… твоя близость меня разъедает, сводит с ума. Я сделала ошибку. Не послушала, когда ты просил держаться подальше, и теперь я умоляю тебя поступить правильно, умоляю, Лео…

Он проводит ладонью по моему телу. Медленно. От плеч до бедер. И почти со злостью, но больше с отчаянием произносит:

– Я не могу…

Никогда не слышала до того дрожащий тон в его голосе, такой болезненный, словно Лео рассыпается на части, и мне становится еще больнее.

– Я должна учиться на ошибках моей семьи.

Самое страшное, что я могу сделать, – это повторить судьбу моей матери, и с каждым днем я ближе и ближе к этому, с каждым часом, с каждым прикосновением – я влюбляюсь в Лео. Так сильно, что скоро разучусь без него дышать. И будет поздно. Любовь опасна. Еще немного, и я забуду обо всем, буду жить только ради него. Но этого я не говорю.

А Лео и вовсе ничего не отвечает. Он склоняется, долго целует меня в щеку, молча встает и выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.

Глава 33

В детстве нам буквально диктуют, что мы должны чувствовать, как думать и о чем, нам твердят: вырастешь – поймешь.

И вот ты взрослеешь. Вопросов, на которые нет ответа, становится только больше, а главное, что рушится на голову: взрослые сами ни хрена не знают о жизни и боятся ее сильнее, чем дети, ведь в любой момент жизнь может пойти к чертовой матери…

У кого-то вроде меня это и вовсе стабильное состояние – падать в пропасть. Разбиться о камни мне не давали мечты, однако теперь и они меня не держат.

Мой погибший отец был известным вором в законе.

Твою мать, я нашла миллион статей о нем в интернете!

С глаз будто содрали пластырь, и я прозрела, увидела себя в зеркало, а точнее, увидела карикатуру, как на меня будут смотреть, когда я захочу устроиться на работу. Все ворота, в которые я собиралась стучать после окончания университета, не просто закрыты… они забетонированы и укомплектованы снайперскими винтовками. Не подпустят и на шаг!

Стать судьей было моей мечтой.