Адвокат революции

Изначально Временное правительство наделило своих представителей в действующей армии большими властными полномочиями. В их обязанности входило информирование правительства обо всех происходящих в армии событиях, разрешение постоянных конфликтов между командованием и войсковыми организациями, пресечение любых антиправительственных выступлений, восстановление дисциплины и наказание ее нарушителей. Временному правительству необходимо было не только поднять боевой дух солдат и офицеров, но и, самое главное, вернуть их доверие к государственной власти — а следовательно, создать армию, преданную новому революционному строю. Для этого в распоряжении у каждого из комиссаров находился небольшой штат сотрудников, транспорт и прямой доступ к линиям связи.

Подбором кадров на должности военных комиссаров занимался лично управляющий военным министерством Борис Савинков. Поэтому неудивительно, что комиссарами становились, как правило, профессиональные революционеры, прошедшие школу подпольной борьбы, или демократически настроенные офицеры военного времени. По политическим взглядам все они были социалистами разного толка, и большинство из них являлось членами или сторонниками партии эсеров или меньшевиков.

От воспоминаний о каторге, ссылке и о недавних революционных событиях Владимира Анатольевича оторвало пронзительное дребезжание телефона.

— Жданов у аппарата!

— Говорит помощник товарища военного министра Савинкова. Борис Викторович приглашает вас к себе в четырнадцать ноль-ноль с последними отчетами о политической ситуации в войсках Западного фронта…

Прошедшие бурные годы подполья и революционной борьбы, разумеется, не могли не оставить следа на внешности Бориса Савинкова. Прибавилось морщин на его некрасивом, но умном лице, поредела заметно шевелюра, и только взгляд был все тот же — пронзительный, пламенный и одновременно холодный взгляд человека, готового без сомнения убивать или умирать за свои идеи.

И действительно, за неполные четыре десятка лет жизни ему выпадало на долю и то, и другое.

Именно Савинков, ставший руководителем Боевой организации социалистов-революционеров, организовал убийство священника Георгия Гапона, заподозренного в сотрудничестве с Департаментом полиции. За подготовку покушения на командующего Черноморским флотом Савинков был приговорен к смертной казни, бежал из крепости и несколько лет скрывался в эмиграции. После начала мировой войны он вступил добровольцем во французскую армию, участвовал в боевых действиях, потом стал военным корреспондентом. После Февральской революции вернулся в Россию и был назначен комиссаром Временного правительства сначала Седьмой армии, а затем и всего Юго-Западного фронта.

Теперь же, с недавнего времени, Савинков стал управляющим военного министерства и товарищем, то есть заместителем, министра.

— Проходите, голубчик! Прошу, проходите, — сделал он несколько быстрых шагов навстречу Владимиру Анатольевичу. — Рад видеть вас, чертовски рад…

Одет недавний радикальный террорист был в оливковый френч с накладными карманами, в темно-синие бриджи и хромовые сапоги до колена — так что вид у него был намного более воинственный, чем у многих из тех генералов, с которыми довелось пообщаться Владимиру Жданову за последние две-три недели. — Тоже рад видеть вас, Борис Викторович, в добром здравии.

— Вы не знакомы? — спохватился Савинков, оборачиваясь к молодому, лет тридцати, очень коротко стриженному господину в безупречном, английского кроя, костюме.

— Простите, не имею чести…

— Тогда позвольте представить вам Максимилиана Максимилиановича Филоненко, военного комиссара при Ставке Верховного главнокомандующего всей Русской армии генерала Корнилова… А это мой старинный приятель — адвокат Жданов Владимир Анатольевич. Мы с ним были в ссылке когда-то, а потом он меня защищал по делу о терроре.

— Очень приятно, — кивнул Жданов, отвечая на крепкое рукопожатие молодого человека.

— Взаимно. Я очень многое слышал о вас от товарищей…

— Вы, между прочим, коллеги, — улыбнулся управляющий военного министерства Савинков, возвращаясь к огромному письменному столу, из-за которого встал, чтобы приветствовать гостя. — До войны Максимилиан Максимилианович тоже состоял в коллегии присяжных поверенных.

— Надо же!

— Ну, не так уж долго, — вздохнул Филоненко. — Меня на войну почти сразу призвали, в августе четырнадцатого.

— Присаживайтесь, друзья мои! — предложил Савинков на правах гостеприимного хозяина. — Сейчас я распоряжусь насчет чаю и бутербродов… Вы ведь, кажется, закурили на каторге? Вот, пожалуйста, пепельница.

— Благодарю, — потянулся в карман за папиросами Жданов.

— Как семья? Как супруга? Как дети? — быстро поинтересовался у него старый друг.

— Все в порядке, все благополучны. Они в Москве сейчас. На квартире у родственников.