Афанасий Фет

Больше его беспокоили, так сказать, технические проблемы. Прежде всего Фет не раз жаловался в своих воспоминаниях на трудности в производстве следствия: под рукой у мирового судьи нет полиции, он не имеет возможности собирать улики, часто сталкивается с тем, что крестьяне, в том числе подкупленные водкой старосты и старшины, покрывают воров, поэтому ему приходилось прибегать к хитрости, к запутыванию лжесвидетелей.

Но и такими случаями Фет гордился — для него они были возможностью применить логику, смекалку, доказательством его способности распутывать такие задачки, которые впоследствии были доступны разве что Шерлоку Холмсу: «У ночевавших около постоялого двора подвод утром оказались украденными все железные шворни[32], и обвинялся крестьянин, известный во всей деревне тем, что был нечист на руку. Хотя я в свою очередь считал его повыдергавшим шворни, но за полным отсутствием улик находил невозможным посадить его в острог. При подробном расспросе свидетелей-односельчан я случайно узнал, что обвиняемый несколько дней тому назад нанял у соседнего крестьянина амбар и засыпал в нём закром своим овсом. Ввиду такого известия я отсрочил на два дня заседание и предписал волостному старшине перемерить самым тщательным образом весь овёс в наёмном закроме крестьянина. На другой день старшина донёс, что на дне закрома отысканы все шесть шворней, которые и представлены на суд в виде вещественных доказательств. Обвиняемый в краже сознался»^{464}.

Фету помогала способность видеть истину «синтетически», взглядом художника: «Привыкший некогда, в должности полкового адъютанта, сразу определять по окладу лица, цвету волос и росту, в какой эскадрон должен поступить вновь прибывший рекрут, я, и будучи судьёй, до известной степени судил о нравственности обвиняемого по его наружности». И такой «синтетический» подход часто оказывался эффективным: «Однажды соседний сельский староста заявил мне жалобу на кражу у него двух чёрных овец односельчанином Куряткиным. Насколько стройный, молодой и степенный сельский староста произвёл на меня приятное впечатление, напоминая смуглой кудрявой головою Ивановского Иоанна, настолько же отталкивающе подействовал на меня рыжеватый с проседью, сутулый до горбатости, обвиняемый Куряткин, с своими бегающими зеленоватыми глазами»^{465}. Он-то и оказался преступником, причём одним из самых опасных из тех, что попадали в мировой суд.

Случались у Фета и неудачи, когда не находилось никаких средств наказать виновного; были проблемы, связанные с нехваткой средств принуждения наказанных к уплате штрафа или неустойки. Попытка участия в экономическом споре между подрядчиком и строителями Орловско-Елецкой железной дороги (Фет считал, что правота была на стороне подрядчика) провалилась, поскольку невозможно было принудить рабочих выполнять договор, заключённый при его участии, — все они разбежались. Свои претензии к институту мировых судей, соображения о его важной воспитательной функции и предложения по расширению полномочий Фет изложил в статье «Отголосок сельского судьи», напечатанной в девятой книжке «Русского вестника» за 1874 год. Резюмируя свой опыт, Фет признаёт «полную непригодность мировых учреждений в сельском быту». Возможно, так и было; не случайно в 1889 году большинство мировых судов в России было ликвидировано. Однако в другом, едва ли не более важном отношении Фет, несомненно, считал свой опыт успешным — он показал его правоту в главном, в том, что люди, подобные ему, могут взять на себя правосудие — важнейший институт, на котором зиждятся стабильность и спокойствие государства.