Афанасий Никитин

Несмотря на то что Тверское княжество буквально истекало кровью, теряя и ресурсы, и земли, и (самое важное) возможность как-то защищать свои интересы в Орде, оставалось еще Великое княжество Литовское, и тверские князья теперь стремились заручиться поддержкой литовских правителей. В 1368 году князю Михаилу Александровичу удалось договориться с литовским Ольгердом Гедиминовичем, который вместе с Тверью собрал большое войско и отправился покорять Москву. Ольгерд помог по-родственному: он был женат на дочери тверского князя Иулиании (у них было 16 детей!). Поход окончился неудачей: осаду город выдержал, а литовское войско вынуждено было спешно отправиться назад, поскольку в Литву вторглись крестоносцы. Тем не менее Михаилу Александровичу удалось в очередной раз отстоять Тверь от московских посягательств, вернуть себе престол и даже получить ярлык на великое княжение из рук фактического правителя Орды Мамая, что вызвало невероятную ярость со стороны московского князя Дмитрия Ивановича. В 1380 году Дмитрий Иванович во главе объединенного войска разбил Мамая на Куликовом поле и остался в истории Донским. Важный момент: тверская рать в этой битве не участвовала, сохраняя нейтралитет и лояльность Ольгерду, который был как раз союзником Мамая.

* * *

В 1425 году умирает тверской князь Иван Михайлович, сын великого князя Михаила Александровича. Тверь достается племяннику князя Борису Александровичу, а его брат Василий получает удельное княжество в Кашине. О Борисе Александровиче, который правил Тверью без малого четыре десятилетия, следует сказать подробнее. Во-первых, князем он стал случайно. В 1425 году в Твери разразилась «моровая язва», то есть чума. Смерть не щадила ни простолюдинов, ни людей княжеского звания. Жертвой чумы стал и тверской князь Иван Михайлович. Вместо него престол занял его старший сын Александр, который тоже умер, буквально через две недели. Посадили на трон его младшего брата Юрия – но и того унесла чума. За три месяца в Твери трижды менялись правители! Четвертым и стал Борис Александрович, самый младший наследник, племянник Ивана Михайловича, то есть при нормальном стечении обстоятельств ему не светило никакого княжеского титула.

Борис Александрович оказался, можно сказать, последним полноценным тверским правителем. Он был настоящим средневековым политиком – изворотливым, хитрым и изобретательным. Что такое было править Тверским княжеством? С одной стороны – агрессивная Литва, которую поддерживал польский король. С другой – Москва, стремительно набиравшая силу. С третьей – Новгород, у которого свои амбиции. Плюс удельные княжества, все эти Старицы, Дмитровы, Торжки и Кашины – маленькие, но тоже со своими интересами. Плюс те, кого с нынешней геополитической точки зрения назвали бы «внешними врагами» – немецкие рыцари, татары, поляки, ногайцы… Тверское княжество находилось на перекрестке всех дорог, в центре интересов всех своих соседей – и каждый стремился урвать, ослабить, попользоваться. Тверскому князю надо было уметь и договариваться, и драться, если другая сторона договариваться не хотела. Воевал тверской князь Борис Александрович изрядно. Две войны с Торжком (оба раза сжег город дотла), две войны с Новгородом. И еще помогал своими войсками стратегическим союзникам – великим московским князьям, исправно посылал тверскую рать на подмогу. И от случая к случаю воевал с угличским, кашинским и ярославским князьями.

Тверь в ту пору была городом очень богатым, что позволяло ее князю основные доходы казны тратить на военные походы и оружие. На артиллерию, которая в ту эпоху только-только получила «прописку» в войсках русских князей. У тверского князя служил лучший артиллерийский мастер того времени – пушкарь Микула Кречетников. Он отливал пушки, боя которых не выдерживала ни одна крепостная стена. Можно только догадываться, какие деньги ему платил Борис Александрович, но инвестиции оправдывались – на хорошее оружие князь денег не жалел.

* * *

Павел Иванов в беседе произносит удивительную фразу: «В XV веке жители Москвы, Твери или Старицы вряд ли ощущали каждый день, что они находятся в каком-то процессе непрерывной войны со всеми. Феодальные войны были тогда делом обычным, привычным. А тверитяне, ярославцы, москвичи при всех претензиях друг к другу воспринимали себя как часть большого мозаичного православного мира, куда входили и осколки Византийской империи, и какие-нибудь острова в Эгейском море, где жили православные общины. К XV веку жизнь постепенно стала налаживаться – в том числе и потому, что самая страшная для Руси угроза – Золотая Орда – перестала таковой быть».