Афанасий Никитин

В какой-то момент тверской князь Борис Александрович понял, что хорошие отношения с Литвой не помогут ему спасти Тверь в противостоянии с Москвой. Заключая союзный договор с Москвой, он, при всей своей опытности, не предполагал, в какой гадюшник влезает – и теперь был вовлечен в сложные и чрезвычайно, выражаясь современным языком, токсичные отношения в московском княжеском правящем доме. Против Василия II выступил Дмитрий Шемяка, попытавшийся «взять на испуг» Бориса Александровича. Шемяка доверительно сообщил тверскому князю, будто Василий Васильевич во время своего пребывания в Орде пообещал отдать хану Улу-Мухаммеду Московское княжество, а себе оставить Тверь. Мол, вся эта операция с женитьбой своего сына на тверской княжне – не более чем «операция прикрытия», желание успокоить своего злейшего геополитического врага. Тверской князь и верил этому, и не верил, но, скорее всего, верил – в летописи осталась показательная фраза «был единомысленник с ними» (с Шемякой и его подельником князем Иваном Можайским, который постоянно говорил тверскому князю о вероломстве и хитрости москвичей).

Потом Василия II свергли, ослепили и заточили в Угличе, который был «прошемякинским». После этого Борис Александрович решил, что теперь, когда Московское княжество забыло на время про Тверь, самое время разобраться с Новгородом. К тому времени на счету тверичей было несколько успешных вылазок в новгородские земли – в 1446 году тверская рать разорила 80 волостей в Бежецком Верхе, захватила в плен много людей и (самое чувствительное для торгового города) увезла с собой множество купеческих товаров, подготовленных к вывозу. Но с Новгородом получилось иначе. Новгородские послы убедили тверского князя не затевать очередной завоевательный поход, который еще неясно чем закончится, и более того – сумели доказать, что в отношениях с Москвой еще далеко не все закончено, и очень недальновидно будет оставить в тылу враждебный Новгород. В итоге тверской князь, заключил с Новгородом договор, вернул часть награбленных товаров и пообещал не брать в заложники новгородских купцов и послов (что, видимо, прежде случалось).

И тут грянул гром в Москве: столичные бояре не нашли общего языка с Шемякой и освободили томившегося в Угличе Василия Темного. Тот сразу же отправился в Вологду, где стал собирать войско. К нему стекались люди, многие из которых были обижены Шемякой. Когда Борис Александрович понял, куда ветер дует, он тоже предложил союз изгнанному московскому князю. При этом одними словами не ограничился, а перешел к действиям – послал кашинского воеводу Федора Шуйского в Вологду с тем, чтобы пригласить Василия в Тверь. Тот не замедлил воспользоваться приглашением. Трогательная встреча князей в Твери (Борис плакал, увидев Василия с выколотыми глазами, «брата своего великого князя добролепна и добровидна и государским саном почтена, и ныне же уничижейна и нищевидна, от своей братии поругана») увенчалась подписанием договора.

Более того, по инициативе Бориса Александровича московский и тверской княжеские дома породнились. Дочь тверского князя Мария (ей было всего пять лет) обручилась с сыном Василия Темного Иваном Васильевичем – ему было, соответственно, семь. На торжестве присутствовали тверские князья, бояре, епископ Илия и гости из Москвы. «И бысть радость велия, – писал о событии монах Фома, – и тверечи радовашася, что Тверь и Москва бысть одно, и два государя воедино совокупашися».

В приданое пятилетней Марии ее богатый папа дал разные сокровища, из которых самым драгоценным и грандиозным подарком, попавшим во все летописи, стало «жемчужное сажение» – украшение, практически не имеющее цены. А потом (об этом речь впереди) когда Мария Борисовна умерла, все ее приданое осталось в Москве, и Иван III решил подарить «жемчужное сажение» молодой супруге своего старшего сына Ивана. И тут оказалось, что сокровища нет: вторая жена Ивана Софья Палеолог буквально на днях подарила его своей племяннице. Иван впал в ярость: великий князь не может нарушить своего слова, раз обещал подарить – значит, верни сокровище в казну! Племянница Софьи, не желая расставаться с «жемчужным сажением», сбежала в Литву. Страшный скандал!

Для нас особенно важно, что в истории брака московского княжича и тверской княжны впервые появляется человек, которому будет суждено завершить историю Тверского княжества, будущий великий князь Иван III. Но пока все шло хорошо: тверской князь подружился с московской княжеской фамилией, став сватом самому Василию Васильевичу. Примечательно, что в договоре с Москвой Борис признавался равным Василию, московский князь дал обещание не принимать тверское княжение от Орды, а заодно стороны договорились совместно выступать против ляхов, литовцев, немцев, и, что характерно, татар.