Афера. Роман о мобильных махинациях

– Знаешь, – сказала она через минуту уже без пафоса и несколько тише. – Я всю жизнь жила этими общепринятыми критериями. Что нельзя с чужим мужем, что нельзя самой, если ты замужем, надо во что бы то ни стало сохранить семью и тому подобное. И вот сейчас, когда я сижу напротив тебя, своего сына, которого я безумно люблю, именно из-за любви к тебе я хочу сказать: Витечка, мальчик мой, не повторяй моих ошибок. Не будь как все, не соблюдай всех этих принятых ханжами псевдоистин. Я несчастна как женщина, так как старость моя одинока и в моей жизни не случилось мужчины, которого бы я по-настоящему любила. Поэтому, когда твой отец изменял мне, не особенно забивая себе голову тем, чем была забита моя голова, то есть верностью ему, я все время надеялась, что он одумается, ведь ты тогда уже родился. И вот я думала: «Не может же он так плохо относиться ко мне, ведь я люблю его и я родила ему сына, а все мужчины только и мечтают, что о наследнике». И что из этого вышло? – Мать тяжело вздохнула. – Вокруг меня было много интересных мужчин, и ни на кого из них я даже ни разу не посмотрела, ни разу не представила себя с кем-нибудь наедине, ведь я была замужем, и это было для меня важно. Я думала, что мне не позволяет совесть, а теперь понимаю, что это была элементарная трусость! Я прошу тебя, не повторяй моих ошибок. Не принимай за голос совести собственную трусость, не бойся ничего на пути к своему счастью. Живи ради себя и своего счастья, не учитывай ничьих интересов, кроме интересов твоей любимой и твоих детей. И привези мне Агату! Я, в конце концов, бабушка, и я имею право воспитывать ее.

Картье был очень впечатлен ее речью. Никогда прежде он не видел свою мать такой, никогда не слышал от нее ничего подобного. Он пообещал ей. При воспоминании об Агате сердце уколола тупая игла. Он был паршивым отцом, не занимался с ребенком, все было как-то некогда, а сейчас, что называется, «догнало». Как всегда, не вовремя.

Дочь свою он назвал Агатой. Он сам придумал ей имя и чрезвычайно этим гордился. Вся родня была против, но «Агата Картье» звучало настолько изысканно и шикарно, что родственники быстро сдали позиции, и милая, спокойная, с раннего детства не по годам умная и рассудительная девочка вполне соответствовала своему имени. Агата была совершенно непохожа на мать, словно не взяла ничего из той породы, а целиком вышла в породу Картье. Ларису это раздражало. Она вообще частенько подтрунивала над «голубой кровью» своего мужа. Подсознательно ее тянуло к мужчинам простым, незамысловатым, некрасовским лапотникам крепостного корня уезда Терпигорова. Вот и Вадим этот. Хитрый, падла! Пришел на все готовенькое…

Как ни крути, а все в голове Картье возвращалось к сожалению по материальным утратам. И вновь он очутился бы один на один со своей яростью, кабы не телефонный звонок. Это была диспетчер службы такси, сообщила, что подъехал автомобиль, назвала марку, цвет и номер. Картье попрощался с неожиданной стороны открывшейся мамой и отбыл в аэропорт на извозчике-с, так же, как и прежде его предки отбывали на вокзал, где пыхтел и лязгал у перрона курьерский, а носильщики с бляхами на белых фартуках везли за предками Картье их кофры и саквояжи. Всяк в этой жизни занимается своим. Кто-то улетает с возлюбленной в Барселону, кто-то везет его в аэропорт, кто-то сидит за штурвалом самолета. Кому-то хорошо за счет кого-то другого, вынужденного работать, обеспечивая «хорошо» другого. И в этом нет противоречий. Се ля ви.

Операция «I-mode»

1

Они условились, что он заедет за ней и они начнут свое романтическое путешествие еще в такси, однако вышло все совершенно не так.

На экране мобильника появился значок непрочитанного сообщения от Лены. Верно, оно пришло, когда он был в душе и не мог услышать сигнал. Картье открыл сообщение, прочел: «Поезжай сразу в аэропорт. Он решил меня проводить». Виктору эта новость сильно испортила настроение, он выругался и попросил таксиста развернуться. Утро остудило то, что продолжало неустанно гореть с вечера. На сердце вновь сделалось неспокойно, вернулись сомнения и неуверенность.

– Post coitum omnis animale pessima est, – пробормотал Картье, сбросив эсэмэску с экрана. – Что в переводе означает «После сношения всякое животное печально».

С кислой миной расплатившись и не удовлетворив ожиданий выжиги-таксиста, который хотел получить за свой извоз на тысячу целковых больше, чем ему было положено, Картье проник в здание аэропорта Шереметьево-2 и несколько минут осматривался, задирал голову перед табло вылетов – словом, привыкал. Лены нигде не было видно, и он решил пропустить стаканчик в «T-G-Friday’s». Именно стаканчик, вот что было ему нужно сейчас более всего. Или, может, два стаканчика.