Аферист

Антуана я увидел издали. Обреченные глаза мелькнули в двери полицейской кареты на полозьях. Я отвернулся.

Федор уже встает и ходит по дому. Слаб еще, но Василиса чуть не на руках его носит. Нужен в доме мужик, так и пусть пока за хозяйством присматривают. А мне срочно надо развеяться. И подумать.

В Суличе я все же отправил Игната в Москву. Есть какая-то государственная программа по выкупу рабов, но денег у нее нет. Зато есть отработанные каналы и связи. На них и расчет. Бумагу ему куратор вручил, подорожную оформили и отпустили честь по чести.

Для начала я поехал в Кострому. Без всяких почтовых долго добираться. Заночевал в трактире. Отдельной комнаты не было. Разделил ночлег с купцом. На утро увидел на его возу лосиной кожи флажок с тотемом, изображавшим рысью лапу.

— Почтенный, — спросил я, — а что это за знак у вас.

— Известно, ваше благородие, такая подорожная, что бережет пуще урядника.

— Дорого заплатили?

— Да уж немало. Зато коли кто баловать решится, то знает, что найдут обязательно и шкуру спустят.

— И были случаи, что спускали?

— Как не быть? Потому и боятся.

— А ну как в полицию на них пожаловаться?

— Ить, барин, человек Вы не торговый, что жаловаться, если они под началом, — тут купец пригнулся ко мне, — у того, кого и поминать не велено.

— Неужели у нечистого?

— Не знаю, а только все его боятся. Сегодня барином ходит, завтра нищим, а то и разбойником. Поймать никто не может, да и не хочет, потому как, кто худое помыслит, вскоре и помрет. А еще у него жена красавица. Только может обернуться, кем захочет. Так-то вот. К ним и от государя советоваться приезжают.

— Так может врут все для пущей важности?

— Да точно говорю, — купец замахал руками, — я сам его видел. Он показывается, как черный лис. Один хотел стрельнуть, да ружье в руках разорвалось. Глаз выбило. А лис засмеялся, как человек и в лес убежал.

— Главное, зла не делает, и то хорошо.

— Дай Бог ему здоровья, — купец перекрестился, — Оне, может, и черт, да порядок при них.

Легенды знатные родственники пустили. И очень правильные. Никак, Егор додумался. Если конкретного человека нет, то любой может им стать. Как бы еще из под контроля не вышли. Но пока и они мне нужны, и я им. Да и не лезу я не в свои дела, а только помогаю.

Алена сбежала по ступеням в одном платье. Так на руках я и понес ее внутрь, чтоб не замерзла. Лакеи проводили в комнаты, и метнулись на доклад. Через полчаса пожаловал хозяин.

Баумгартен крепко обнял меня. Расцеловал по русскому обычаю троекратно.

— Слухами земля полнится, — не отпускал он мои плечи, — рад безмерно видеть Вас в добром здравии.

— А уж как я рад в оном находиться, Карл Иванович.

— Вот люблю за это. Непременный шутник!

— Как Каролина?

— Сами извольте интересоваться, — улыбнулся он, отходя в сторону.

За его спиной прекрасная пациентка вместе с моей супругой. На шее Каролины широкая красная шелковая лента с брошью. Присела в реверансе. Я поцеловал ручку, мельком перехватив взгляд Алены.

— Как Ваше самочувствие? — Спросил я.

— Намного лучше. Слабость еще, но Алена водит меня на прогулки, — голос ее тихий, но уверенный. Голосовые связки восстановились.

— Я рад, что моя жена оказала вам помощь. Позволите забрать ее, — улыбаюсь я.

— Она моя сестра. Теперь, — тихо, но твердо ответила Каролина.

— Да? — не нашел сказать я ничего умнее и посмотрел на жену.

— Да, — просто ответила она.

— Прошу всех к столу, — прервал распросы Карл Иванович.

Все выяснилось. Алена решила устроить обряд братания по-женски. Как это происходит, осталось глубокой тайной. Но сестра — не подруга. Это навечно.

Я — не сторонник женской дружбы. От слова совсем. Не верю я в нее. Но от высказываний воздержался. Нашлось, о чем поговорить и без девчачьих секретов.

Рослин устроился в лаборатории, как у себя дома. Пытался отметить какое-то удачное решение. Но нижний чин, приставленный для пригляда, отвесил трактирщику тумака. Выявили еще десять больных дифтерией. Перекись водорода при раннем применении оказалась весьма эффективна. Но троим все же сделали трахеостомию. Один скончался от повреждения кровеносного сосуда и растерянности врача. Двое других выжили и здравствуют.

Были еще новости. Лейб-медик доложил о наших успехах Императору. Есть мнение наградить причастных орденом Святой Анны третьей степени. Орден дает девяносто рублей в год пенсии и право на потомственное дворянство. Но что прозвучало в докладе, и кого в итоге наградят, неизвестно.

На утро я с Аленой и Химиком направились домой. Губернатор велел выдать подорожную, так что мы без всяких ночевок к ночи были дома. Остановились со стороны лаборатории. Ольга Филипповна засветила свечи. Я решил пойти к Петрову. «Заняты они, утешают» — был мне ответ, — «у Ильи Силыча подагра. Сергей Павлович еле отбился, выпроводить не может. Очень они пьяные и сильные. Вас требовали. Американцем ругали. Не ходите, от греха подальше».