Афганские четки и баллады

Здесь воздух крепче водки! —
Жара под пятьдесят.
Броня*, как сковородка,
Поджаривает зад.
Слипаются ресницы,
Слепит соленый пот.
И как не материться?! —
Кто знает, тот поймет.

Затянет ветер песню —

Все скроется в пыли!
Не видно, хоть ты тресни,
Ни неба, ни земли.
Не плюнуть, не напиться —
Глазеешь, точно крот.
И как не материться?!
Кто знает, тот поймет.

Здесь молятся Аллаху,

А мы, не разобрав,
Суем свою рубаху
И тычем свой устав.
Забьет нам заграница
Могильной глиной рот.
И как не материться?! —
Кто знает, тот поймет.

Сменять бы к черту разом

И страх, и пыль, и зной
На строчку из приказа,
Что нас вернет домой!
Мне дождь ночами снится.
Березка у ворот…
И как не материться?!
Кто знает, тот поймет.

3.1. Дорожная история

Броня* проткнула глиняный дувал.
Вошла в него по топливные баки,
Роняя покореженный металл —
Фугасом* перерубленные траки…

Стреляли в злобе. Вскидку. Наугад.

Пока в рожках не кончились патроны.
И мерз от нервной дрожи лейтенант —
«Заменщик»* из второго батальона.

Потом, по обезвоженной пыли

Мы с Пашкой очень бережно, без спешки,
На старом одеяле, поднесли
Андрюху к уцелевшей БэМПешке*…

Сочился серый дым из кишлака —

И в жидком, расслоившемся тумане
Котенок жался к телу старика,
Расстрелянного в собственном дукане*.

3.2.

С затаенной грустью буду слушать,
Как летят по небу журавли,
Согревая горы Гиндукуша
Трепетным теплом родной земли.
И от этой песни журавлиной
Будет часто видеться во сне
Голубое небо Украины
В стылой Чарикарской* вышине.

Баграм, 1985 г., госпиталь

3.3.

Ты не печалься обо мне, родная.
Не грусти.
Меня в тревожной тишине
Беспутного прости.
Прости, как сердце заболит,
О том, что нет вестей.
От всех невзгод меня хранит
Тепло души твоей…

Баграм, 1985 г., госпиталь

3.4. ПЕСНЯ (Из Светлова)

Ночь пришла к расстрелянной колоне.
И броня* запуталась во мгле.
Парень в обгоревшем шлемофоне
Умирает на чужой земле.

Пыльная афганская дорога

Черная от гари и крови.
«Дай мне, Бог, пожить еще немного,» —
Шепчет безымянный шурави*.

Только звезды смотрят равнодушно, —

Ночь давно ослепла от ракет.
И лежит в могиле Гиндукуша*
Кровью заплывающий рассвет.

А потом, в молчании суровом,

Горячо любимая страна
Всунет матерям и юным вдовам
Пахнущие краской ордена.

3.5. Баллада о матери