Афганский разлом

Сбив прикладом увесистый железный замок, Никитин ногой открыл дверь, вбежал внутрь помещения и начал стрелять с автомата в разные стороны, как учили офицеры на занятиях. Все глушит…С потолка сыпется глина, стоит серый, пылевой туман… Заскочивши без остановки на второй этаж, увидел разбросанные по комнате женские платья, подушки, книги, импортное мыло и всякую мелочь, в спешке оставленную сбежавшими хозяевами. Видимо это была женская половина в доме. Из-под одной подушки выглядывал новенький транзистор, поблескивая черной лакированной панелью. Сергей включил его, – работает, – даже не осознавая, что транзистор мог быть заминирован.

Сложив свои «трофеи» в вещмешок, Сергей, теперь уже неторопливо спускается вниз, во двор, к ожидающему его сержанту. Там начинается другой «шмон», – Кабанов обыскивает «молодого», шаря своими огромными волосатыми ручищами под его, пропитанной потом и пылью, ХБ; залазит в вещмешок и тут же извлекает из него новенький импортный транзистор. Радости «дембеля» нет предела! Он дружески подмигивает и хлопает Никитина по плечу, – молодец, мол, теперь будет с чем ехать домой!

Забрав у солдата, вдобавок, мыло, лезвия, цветное махровое полотенце, Эдик «великодушно» оставил в Сергеевом вещмешке несколько горстей орехов, конфеты и небольшую книжечку «Корана», которую Сергей нашел все в той же женской половине дома. Оглядевшись вокруг, ребята увидели, что остались одни, – рота ушла далеко вперед, даже не вспомнив об отставших солдатах. Нужно было не мешкая догонять своих. У сидящих возле дувала стариков-бабаев в чалмах, Эдичка спросил, куда пошли наши «шурави», но вместо ответа бабаи показывают на дорогу, ведущую из кишлака, на которой то тут, то там лежат убитые, (точнее расстрелянные, из автоматов, пулеметов, винтовок…) петухи, куры, собаки… В общем, направление движения роты ясно указывали неприглядные деяния наших «доблестных» воинов.

Когда догнали своих, собрались на лужайке, возле небольшой речушки, в которой была до того вкусная студеная вода, что не хотелось отрываться от ее живительной влаги. Каждый делится впечатлениями о проведенном «шмоне» в кишлаке. Кто конфетами угощает, кто яйцами, кто орехами. У некоторых добычи – по целому ведру или мешку! У всех царит веселое настроение, – «пошерстили» немного «духов»! Знай наших! Слышатся шутки, смех, пошленькие анекдоты… Мишутка Соловей, правда без гитары, но все равно очень здорово затянул популярную песенку про ДШК, услышанную от какого то «деда»:

– Ну-ка мне, солдат, скажи, по уставу доложи

«Что на свете всех сильнее, тяжелее и мощнее…

Бьет подальше, чем ПК?

– Дегтяревский ДШК! Он на свете всех сильнее, тяжелее и мощнее…

Бьет подальше, чем ПК. Вобщем чудо ДШК!

Он огнем смертельным строчит, он для «духов» просто крах…

Если где-то скрылся враг,

Если пара «цинков» есть,

То в горах – ни встать, ни сесть!

Как полюбишь ДШК, – станешь хуже ишака…

Лучше уж любить гражданку, сигареты, пиво, пьянку…

Лучше уж спокойно спать, да свою любовь ласкать!…

Толпа ( так, как стихи знали почти все), подхватывает песню и вскоре вся лужайка представляет собой многоликий, разноголосый хор…

Вечером офицеры предупредили, что особый отдел будет всех «шмонать» и тем, кто что-то взял в домах афганцев, не поздоровится. Некоторые ребята попрятали подальше более-менее ценные вещи; иные же все выбросили, боясь проверки. Но «шмона» со стороны особого отдела не было.

Понемногу тактические занятия, с их однообразием, начинали надоедать и в полку стали поговаривать о настоящих боевых действиях против «душманов». Молодым, полным энергии ребятам, хотелось повоевать, а не просто поиграть в «войнушку», – как невесело шутили солдаты.

И война, ужасная, кровопролитная, ненавистная впоследствии каждому солдату и офицеру, война, – не заставила себя долго ждать…

Глава 4

«И вышел другой конь, рыжий;

И сидящему на нем

Дано взять мир с земли,

И чтобы убивали друг друга;

И дан ему большой меч»

(Откровение Святого Иоанна)