Афина. Голос войны

Самый опасный путь остался позади — Тэйратон знал, что, как ни шифруйся, а темный силуэт на фоне мрамора отделки здания слишком заметен, и старался преодолеть остаток пути как можно быстрее.

Сердце послушно билось в ровном темпе, пока он переводил дыхание, прижавшись к стене на уже знакомом балконе. Едва переведя дух, он прошел в покои и нырнул в шкаф — вещи, которые аристократы надевают на прием, достаются заранее и хранятся на манекенах, чтобы слуги могли привести их в подобающий вид.

Шкаф нового главы, к тому же, оказался полупустым — то ли не успел заказать обновки, то ли на них не оказалось денег. Замедлив дыхание, Тэйратон прислушался и запустил анализ Афины.

***

Адиль чуть подрагивающими пальцами вскрыл толстый и объемный пакет с документами от Кассандры Вассиликос. Новый источник дохода для клана будоражил его мысли — и да, Адиль успел заметить аристократок Эрзо, одетых там.

По-мужски еще и отметил, что выглядели юные прелестницы чудо как хорошо — как и сама Кассандра, собственно, которая стала лучшей рекламой для своего ателье.

Сургучная печать наконец-то поддалась, и Адиль в нетерпении вытащил бумаги на свет, сидя за рабочим столом в кабинете — и не имея ни единой идеи о том, что за стеной, в его спальне, среди его домашних одеяний, сидел шпион.

Право на владение половины ателье и его доходов Адиль вычленил быстро. А затем, обнаружив лишние бумаги, застыл. Эмоции его моментально улеглись, как бывает, когда происходящее чрезмерно, а вот разум работал невероятно быстро.

Проверив все чертежи и перечитав все письменные свидетельства по нескольку раз, он откинулся в кресле и уставился невидящим взглядом в потолок. Затем вскочил, едва не уронив кресло, и заметался по комнате.

- Убийцы, - шептал он себе под нос. - Убийцы!

В том, что именно паралийцы стояли за смертью брата, он больше не сомневался. Время, обстоятельства — все указывало на это. Джабаль бы не внял предупреждениям о кригерах, сочтя их дурной шуткой, а ведь угроза существовала уже почти семь лет. И вот, документы, отданные сразу после согласия самого Адиля выслать приглашение...

Адиль рухнул обратно в кресло. Кригеры, ну конечно. Что еще могло заставить аристократов Паралии пересечь Кимасто, вникать в перипетии политики и крови между кланами так поспешно?

Адиль был трусоват, нерешителен, слишком тревожен для активных действий — но глупцом Адиль не был никогда. Поэтому он осознавал, что брат был обречен, и что доля ответственности самого Адиля в смерти брата присутствовала. Он не стал бороться за статус наследника клана, и теперь уже взрослому Адилю виделась рука Тажирон и за столь странным, как ни крути, назначением недальновидного и вспыльчивого Джабаля.

«Что толку», - Адиль приложил руку ко лбу и с усилием потер. - «Теперь уже что толку».

Раздался стук в дверь, и он вздрогнул всем телом.

- Светлый господин, глава, - раздалось почтительное сверх меры. - Церемония прощания с вашим братом вот-вот начнется.

Невероятным усилием воли взяв под контроль собственный голос, Адиль уверенно произнес:

- Спущусь через десять минут, - дождался, пока шаги доверенного слуги стихли, и принялся усиленно дышать.

Восстановив нормальный темп сердцебиения и дыхание, Адиль запел — так, как не пел давно. Он менял потолок, расчерчивая его дивными фигурами из снов, менял узор ножек стола и кресла, рисуя невиданных зверей. Отделка стен послушно дрогнула, и на поверхности проступило разлапистое дерево, клонящее ветви к ручью.

Тэйратон, запертый в шкафу, с тоской слушал чистый, сильный голос — он понимал Адиля, как никто. Не хотел, но сочувствовал. Адиль, видимо, и впрямь любил брата, горевал и готовился душевно улыбаться всем его убийцам — потому что выбора у него уже не было.

***

Эвр натурально одурел. Адиль спустился с десяток минут назад, занял свое место за центральным столом на возвышении — он выглядел в высшей степени благопристойно, только глаза его странно блестели — и началось.

Прочувствованные речи, восхваляющие прошлого главу Бинаон. Тело Джабаля уже приготовили к ритуальному сожжению, но выслушать все эти излияния присутствующие были обязаны. И не только выслушать, но и издать свои — ни слова о плохом, ни слова правды, только сплошная патока.

Эвру даже перехотелось сладости из Чаньгши, челюсти слишком свело.

Благо, от каждого клана — по одному выступающему, иначе это все затянулось бы слишком надолго. От их небольшой группы, конечно, говорила Кассандра — и Эвр невольно позавидовал речи, полной сожаления о несостоявшемся знакомстве.

Таврион же едва не фыркнул вслух, но споткнулся о взгляд Адиля, которым тот смотрел на Кассандру. «Он понял», - мелькнула мысль, и Таврион напрягся. Едва заметно, разумеется, и все же...

Но Адиль лишь ответил положенное по церемониалу, поблагодарив за добрые слова об умершем, и кивнул следующему клану, разрешая продолжить прощание. Остались двое — даже с приглашением главного клана, паралийцы оказались в самом низу сливок местного общества, обойдя только Албахрию и Ардон, вассалов Аннабиви, не участвующих в политике вовсе.