Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина)

Дорогой брат Василий. Получил в Париже твое письмо, шедшее мне очень долго, и письмо Кире. Будем надеяться, что и дальше у тебя будет идти все благополучно и всякие гнусные клеветы и доносы тебе не повредят. В Париже атмосфера для русских тоже не очень радостная, внутри эмигрантской колонии в особенности. Понемногу я делаюсь объектом ненависти всевозможных нарицательных ка-ов, имя же им легион. Особенно всех раздражает, что я позволяю себе утверждать, что был Бухенвальд и что там было не особенно сладко. Эту тему даже с иронией затронул маститый Хитлеровский журнал «Свободный (ну, конечно) голос» (1). При всем желании быть к этому совершенно равнодушным не могу полностью побороть чувства отвращения и тошноты. Рад, что ты получаешь «Русские новости» и таким образом знаешь о нашей парижской жизни. Оба номера моего «Вестника добровольцев» о Сопротивлении я тебе пошлю из Парижа. Выпуск его требует от нас (в особенности от Нины) большого напряжения и работы, но мы считаем долгом по мере наших сил увековечить память русских людей за рубежом, вставших на защиту нашей родины. Кира напишет тебе подробно о путешествии парижских священников и митрополита в Москву. Ждем с нетерпением о. Шевича и Колю Полторацкого. Двое первых (оба Серафима) вернулись в полном восторге. Сейчас я с Никитой провожу две недели каникул в горах, там же, где и в прошлом году, но я очень устал от парижской жизни и с наслаждением здесь отдыхаю. Никита в полном восторге. До сегодняшнего дня стояла хорошая погода, мы много ходили на лыжах. Но со вчерашнего вечера нас накрыла буря с мокрым

771

Переписка архиепископа Василия с родными

снегом и сахарским песком — бюсь, что «спорт» кончился. Нина отдыхает без нас в Париже. Никитой я очень доволен, прекрасно учится и вполне сохраняет русские чувства. Если получу визу, то поеду на 3 дня на выставку в Швейцарию, по делам. Намеченная на осень поездка в Америку, более чем проблематична, о более дальних планах и сроках пока не думаю, но если атмосфера не разрядится, то, вероятно, нужно будет организовать возвращение на Родину, чтобы Никита смог бы зажить нормальной жизнью. В Париж приехала Елена Исаакиевна Гревс. Многое из ее рассказов не поймешь. Тетя Оля, хоть и держится хорошо, но очень постарела, ее, конечно очень прибила смерть С. Т. Она, конечно, не одобряет моих взглядов и чувств, но в ее годы это вполне понятно (2). Обнимаю Тебя. Пиши, твой брат Игорь

Примечания:

(1) После Второй мировой войны, когда во французское правительство входили коммунисты и их влияние на политическую жизнь страны было очень велико, русская эмиграция испытывала определенные трудности с изданием своих газет и журналов. В этой обстановке С. П. Мельгунов продолжал издавать непериодические сборники и брошюры, в которых подвергал резкой критике Сталина и созданный им режим. Выходили «Свободное слово», «Свободный голос» и др. Названия приходилось постоянно менять, так как сборники издавались без официального разрешения французских властей. Положение изменилось в 1947 г., когда отношение французских властей к «русским патриотам» претерпело изменение. В этом году в Париже начала выходить газета «Русская мысль».

(2) Ольга Васильевна Морозова (урожд. Кривошеина) была резко против взглядов Игоря Александровича и его намерения вернуться в СССР.

письма монаху василию от а. ф. карпова

11 июня 1934 г.

Дорогой отец Василий

Все письма, которые ты мне написал, я только что получил (ты, вероятно, знаешь, что мы сейчас все вместе живем в Севре, немного больше той виллы, где ты когда-то бывал). Ты спрашиваешь обо мне. Я действительно виноват, что тебе не писал. Описать все события было бы трудно и длинно, ограничусь только некоторыми. Начну с себя, но не потому, что придаю своей персоне значение, а просто потому, что жизнь моя проста. Ученым и важным человеком я не стал,

772

Письма монаху Василию от А. Ф. Карпова