Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина)

порядках. Живите так, как Вы жили до сих пор. После окончания войны, после выборов, вопрос об Афоне и его строе будет обсуждаться, а сейчас это несвоевременно. Наша задача иная, а именно: 1) охранять афонские древности и ценности, 2) охранять жизнь и имущество монахов, 3) охранять Афон, как часть Греции, от опасности иностранного завоевания (какого? русскаго!)». После этого благоразумного начала началось сумбурное выражение его религиозных взглядов: «Наша цель — тоже осуществление Евангелия. Только Вы его осуществляете молитвами, а мы — винтовкой. Но цель одна - создание рая на земле (!), ради чего пришел на землю Сын Божий. Сейчас происходит Второе Пришествие, и мы являемся его осуществителями. В этом смысле, мы — представители Бога. Как таковые, мы наказываем злых и устанавливаем правду на земле». После этого он обратился к представителям славянских монастырей (в частности, к Зографу): «Все Вы должны быть совершенно уверены, что Вам ничего со стороны Греции не угрожает. Теперь с болгарами мы союзники, и, может быть, завтра болгарское войско поможет нам изгнать немцев из Солуни. Фракия и Македония будут снова греческими, но если там живут и "славяно-македонцы", им будет предоставлено право сохранить свою национальность. Так и на Афоне, все негреческие монахи могут быть уверены, что мы их не тронем». Воспользовавшись этим случаем, я сказал: «Очень благодарю вас за доброе отношение, которое чувствуется в Ваших словах, и уверяю Вас от имени нашего монастыря, что мы — русские монахи на Афоне, — никогда не преследовали никаких политических целей. Наша задача — мысль духовная и монашеская, мы чувствуем себя прежде всего святогорца-ми, а затем уже русскими. Но естественно, что мы хотим сохранить все наши русские обители на Афоне в руках русских монахов. Мы хотим равенства национальностей на Афоне. С другими монастырями и с Кинотом у нас всегда были самые братские отношения, но, к сожалению, по отношению к прежнему греческому афонскому правительству у нас были поводы для недовольства, ибо оно стесняло свободный доступ русских на Афон. Но сейчас я вижу, что вы наполнены более широким и терпимым духом, и это дает мне уверенность, что отныне все поводы к жалобам исчезнут и будут все жить воистину по-братски». «Капитан» ответил в таком же духе, хотя немного уклончиво. Утешительно то, что в нем, в отличие от всех других, не чувствовалось большевицкого духа: он не употреблял обычных у других андартов большевицких избитых фраз: «Красная армия», «буржуазный строй», «капиталистическая Англия». Ни разу не восхвалил Сталина или советские порядки. Напротив, он прямо говорил (и это я первый раз слышу у андартского главаря), что он предпочитает Англию. «Мне пришлось в последнее время

112

Письма антипросопа Свято-Пантелеимонова монастыря (1944-1945)

встречаться и с англичанами, и с русскими. Как люди, русские показались мне гораздо более симпатичными. Но как строй, как государственный порядок, я откровенно предпочитаю Англию». Далее он начал высказывать опасение, как бы Россия, которая до сих пор нас освобождала, не стала бы преследовать завоевательные цели на Балканах. «У нас среди андартов имеется 140 человек русских — отдельная рота. Все это — бежавшие из немецкого плена из Солуни. Очень хорошие люди, многие носят крест на теле. Было их больше, но мы их переслали в Россию». - «Зачем?» - спросили его. - «Да нам было бы унизительно, чтобы они нас освободили. К тому же, лучше, чтобы эти люди были бы подальше от нас». В общем, этот «капитан Леонид» произвел на всех куда лучшее впечатление, чем все другие андартские вожди (хотя и он отчасти сумасброд).

Через несколько дней сюда приедет из Полигира комиссия из 3 членов для обсуждения афонских дел во главе с неким «Стефаном» (говорят, что это поли-гирский адвокат Коцинос).

Андарты требуют от монастырей для больницы в М<егали>. Панагия тарелок, ложек, вилок, стаканов, салфеток, одеял, белья, чулков. Для сбора их по монастырям поедет комиссия. Придется кое-что дать (тарелки, салфетки и т. д.).

О. Аарона видел вчера здесь. Хлопотал о нем, но мне сказали, что он им абсолютно необходим на время как литейщик. Просили не беспокоиться: будут кормить, поить, возить на муле и автомобиле. Познакомят с русскими земляками. По окончании надобности отпустят и привезут обратно. Вчера его увезли на Дафню. Но сегодня «капитан Стратос» сказал мне, что нашелся какой-то другой литейщик, и о. Аарона, может быть, отпустят очень скоро.

О. Давиду я сказал о том, что нужно неотлагательно прислать сюда (это помимо сбора) 2 одеяла, тенеке масла и 30-50 ок картошки (в счет тавилия). Это нужно для пропитания андартов.

Прошу Ваших св. молитв.

М. В.

t

12 сент. 1944. Карея.

Дорогой Батюшка, О. Игумен! Благословите!

До сих пор Вы не прислали мне постельные принадлежности для андартов. Это очень важно и срочно. В энциклии ясно сказано, что каждый монастырь должен дать на одну кровать для здешних андартов. А сбор - это другое дело,

113