Африка глазами наших соотечественников

Лето 1730. Александрия

<…> Суть же много столпов каменних, целих, стоящих же и валяющихся семо и овамо по граде. Един же есть столп зело великий в висоту и толстоту, вне града яко поприщем отстоящ, делом и художеством изрядний, яко многи пришелцом чидитися, иже именуется столп Помпея. <…> Той столп измерен есть от искусних и разумних землемерцев, от стран западних приходящих (ибо они всякую вещь испитуют опасно), от них же известихся и аз, и глаголют быта, яко висоти имат стоп человеческих 122, толстота же внутрней стоп 12. <…> Суть же еще тамо внутрь града, от страни севера, близь монастира святаго Савви, при море, инны два столпы великии, целокаменни, прозиваемыи Клеопатрини. Клеопатра бо бяше некогда древняя и многоименитая царица, яже в незабвенную себе память постави оние чудние два столпи, мерою и делом в всем подобии суть, от них же един паде от многаго времени, вторий же стоит непоколебим. Тии познают бита, яко пред полати царскими иногда стояху. Имут же толстоти пядий единадесять, якоже аз сам измерих, висоти же не могох уведати, но разсудих бити саженей десять. Един и цел камень прост, не округол же, якоже обично столпам, но четвероуголен, и сьверху остр, и от всех стран единаче ширину имат, и некие печати и знамения изрити глубоко, яко на два члени перста, их же многи видеша, но истолковати не могут, понеже не подобятся а ни до еврейских, а ни до еллинских, а ни до латинских, а ни до иних коих-либо буди писмен. Едино точию знамение во всем подобное есть, якоже русское живете, прочая же птицам, ина же лацухам, ина же перстам, ина же точкам подобятся. Яже аз вся с многим тщанием и трудом исписах от единой точию 1-вой страни столпа, в удивление зрящим. <…>

Монастир святого Савви <…> церковь имат с покровом равним, без глави. <…> Храм есть зело лепь, точию темен и мало имущ окон, стоит бо в тесноте, между зданием келий; имат же в долготу стоп седмьдесят седмь, в широту шестьдесят и шест, в висоту же менее, и врата едини мали, от стени полунощной. И еще имат два вертоградцы, един сьпереди, а другий созади монастира; в них обретаются мало маслин и фиников и мало от зелия. В болшом же вертограде имут и болнпцу, в нем же иноцы болни или монастырский, или, по случаю, страннии пребивают даже до совершеннага оздравения. И сице убо ветхий град Александрия не имат ничтоже в себе лепотнаго от зданий или полат, кроме оних предъописанных вещей. Еще имат едину весь, от востока стоящую, внутрь града, и более ничтоже. И аще не бы обреталися онии тяжестнии и художеством искусниц древнии еллинскии столпи, не имел би град той никаковия похвалы от последних новосоздавшихся вне града на примории домов. В сем точию похвали достойна есть Александрия, яко есть многим и различним кораблем приемница. Два бо имат великии пристанища, един, менший, от востока, и сей есть ради французов, енглезов, фиаменгов^[100] и венецеянов; второе, болшое, от запада, идеже корабле точию турецкий и грецкий стоят, и сие есть тишайшое и безмолвное. Посреде же сих, на едином тонком рогу, к морю простертом, есть создан каштел^[101], лепотним и твердим зданием, от камени крепка, и вьоружен армати, ради пиратов и всяких врагов, имущих приключитися. Еще имат високо на едином столпе фанар, або лихтарня^[102], в ней же на всяку нощ запаляется светлост, ради знамения кораблем, в нощи случаючимься припливати, иногда же и заблуждати, да удобие обрящут пут. И сия о Александрии. Пребих же убо аз в Александрии седмицу едпну, последи же обретши кораблец мал турецкий и давши мзду, уже не Нилом, рекою сладкою, но сланим и горким морем отплих паки в Дамят. За два дни нужду не претерпех многу, не могущу истерпети покушения морского, ничтоже бо не могох вкусити от пищи, но блевах многократно, наченши от Александрии даже к Дамяте…

Грузины в Египте и Эфиопии (V–XVIII вв.)

Распространение христианства на Ближнем Востоке, от Грузии и Северного Кавказа до Нубии и Северной Эфиопии, укрепило связи между этими странами. Одно отрывочное и очень интересное свидетельство позволяет предположить, что эти связи могли быть более тесными и разнообразными, чем принято считать. «Житие св. Кириака» сообщает, что вскоре после 479 г. Кириак, патриарх александрийский, посвятил в сан епископа-митрополита Эфиопии и отправил в эту страну некоего грузинского монаха. Сохранился грузинский перевод этого сочинения, сделанный с арабского перевода (подлинник «Жития» был написан египетским писателем Кириллом Скифиопольским на греческом языке). Эта грузинская версия дошла до нас в рукописи IX в. Крупнейший эфиопист итальянский академик Э. Черулли считает, что известные нам факты культурной истории Аксума не противоречат правдоподобию этой версии. Во всяком случае, она свидетельствует об интересе к Эфиопии и Египту в среде образованных грузинских монахов.