Африка. История и историки

В конечном итоге общие последствия империалистической интервенции не поддаются подсчету. Один только вывоз рабов, который предшествовал колониальной оккупации, причинил демографический ущерб, исчисляемый цифрой от 100 до 150 млн человек. К тому же следует иметь в виду, что изъятие наиболее сильных и здоровых представителей населения вызвало значительное снижение жизнеспособности оставшейся части народа. Таким образом, речь идет прежде всего о том, что огромный производительный потенциал был изъят из Африканского континента и передан в основном на укрепление мощи Америки.

Кроме того, иностранное присутствие в собственном смысле слова принесло свой набор резни, голода и болезней, вызвав массовые перемещения местного населения. Установление колониального режима в Африке разрушило систему ее традиционного самоуправления, хотя не все структуры пострадали одинаково. Степень их разрушения зависела от примененных форм колонизации и использованных ею методов, таких, например, как обращение в колонию населенных пунктов или колониальная эксплуатация труда местных жителей, установление прямого или косвенного административного управления.

За исключением Алжира, который был подвергнут закабалению через заселение колонизаторами, на остальных территориях, находившихся в подчинении у Франции, была введена система прямого административного управления, направленного на полное порабощение местного населения. Хотелось бы напомнить при этом, что до 1945 г. в Африке под французским владычеством широко применялись телесные наказания и принудительный труд. Эта первоначальная концепция колонизации по французскому типу вынуждена была измениться в результате Первой и особенно Второй мировых войн.

Отнюдь не отказываясь от своих методов эксплуатации, французский колониализм становится на путь ассимиляции для того, чтобы лучше обеспечить постоянство своего доминирования и способствовать возрастанию его возможностей. В данном случае речь шла о маскировке порабощения через видимость либерализма, впрочем, сугубо теоретического, который тем не менее благоприятствовал разделению народностей и обострял антагонизмы и противоречия.

Несмотря на всю пагубность концепции культурного поглощения, она продолжала осуществляться с возраставшими постоянством и рвением, хотя колониальному режиму приходилось противостоять сначала росту самосознания колониальных народов, затем международным потрясениям, связанным с изменением соотношения сил в мире, и наконец, углублявшимся внутренним противоречиям между империалистическими державами.

По поводу негритюда [395]

Негритюд представляется рядом оторвавшихся от Африки философов как мобилизующая научная данность. На самом деле негритюд является бессмыслицей, которую, к сожалению, продолжают преподавать в африканских учебных заведениях. Это форма отрицания нас самих в виде противопоставления «негра» африканцу. Почему вы хотите, чтобы воспитанники Политехнического института, у которых одинаковый образ жизни, которые получают одинаковое обучение, вдруг возомнили о себе, что их значимость зависит от факта принадлежности к народностям сусу, малинке, фульбе или кисси?

В этом случае, объективный научный факт подчиняется абстрактному иррациональному факту. Негритюд не дает объективных знаний, так как цвет кожи может зависеть и от условий среды обитания, и от структуры кожного покрова, и от потовых желез, и от прочих причин. И разве можно при помощи цвета кожи определять натуру человека?

Пора объяснить происхождение концепции негритюда. Речь идет о продукте истории, продукте белых расистов, которые установили системы владычества, эксплуатации и угнетения и ввели в практику империализм и колониализм.

<…>

Негритюд, пересмотренный и подкорректированный, снова выставленный на злобу дня неоколониализмом, сегодня убеждает нас в том, что мы не имеем ничего общего с африканскими арабами, тогда как бывших колонизаторов представляет нашими братьями по общей жизни в составе метрополии – большой Матери-Отчизны.

Мистификаторская идеология империализма вводит в заблуждение африканца для того, чтобы завладеть его континентом. И вот теперь он сам через негритюд соглашается взять на себя ответственность за потерю этой собственности. Этот раб, ставший «негром», этот «негр» как синоним раба вдруг решает признать: «Да, это правда, я негр, у меня негритянская душа, я безрассуден и бессознателен». Вот что утверждает негритюд.

Мы вас заверяем, что никакое политическое сознание не может быть белым, желтым или черным; негритюд является не чем иным, как выражением обезличивания, принижением человеческих качеств людей с черной кожей. Определяя симптом болезни, можно констатировать, что негритюд в настоящее время – в эпоху независимости Африки – стал боевой лошадью мистификаторских империалистических сил, которые постоянно стремятся затормозить ее освобождение.