Африка. Из прошлого в будущее

Л. Сенгор, который увидел в предложенном де Голлем «сообществе» возможность осуществить cboiD давнюю идею об «ассимиляции и ассоциации», энергично выступил за вступление в его состав. Но потерпел сокрушительное поражение даже на съезде собственной партии. Чтобы не оказаться в полной изоляции, ему пришлось присоединиться к единогласно принятой резолюции, призывавшей избирателей голосовать за предоставление стране полной независимости.

Укрывшись сразу после съезда в своем нормандском поместье, он послал полное отчаяния письмо Жоржу Помпиду — директору кабинета генерала де Голля. «Жорж, я был разбит, — писал Сенгор. — Надо встретиться с генералом и добиться от него, чтобы была какая-нибудь щелочка к независимости. Иначе я буду вынужден возвратиться в Сенегал и включиться в кампанию «против» (сообщества). Если буду снова разбит, то вернусь жить во Францию. Этим хочу сказать, что я вовсе не антифранцуз…».

Однако «угроза» Л. Сенгора выступить «против» сообщества, которую он позволил себе в этом письме, была всего лишь тактическим ходом в надежде побудить де Голля «умиротворить» хотя бы видимостью уступок сторонников полной независимости. На самом же деле «маленький, но упрямый серер», как он любил сам себя называть, даже в безнадежных, казалось бы, ситуациях упорно шел к своей цели, и, надо сказать, часто не без успеха. Так было и на этот раз. Всего два месяца понадобилось ему, чтобы вновь овладеть ситуацией и использовать ее в своих интересах. «Сработало» старое и испытанное «оружие» — традиционные силы.

В то время как Л. Сенгор отсиживался в тиши нормандской усадьбы, верные ему посланцы энергично «обрабатывали» верховных вождей мусульманских братств, провинциальное духовенство, местную традиционную элиту, побуждая их призвать массы голосовать за вступление в «сообщество». И уже испытанная африканская «машина голосования» не подвела: 870 тысяч голосов было подано «за» и лишь 22 тысячи — против «сообщества». Правда, победа дорого обошлась Л. Сенгору: в его партии произошел раскол, и многие авторитетные деятели покинули ее ряды. Но искомый результат был достигнут.

Однако даже искусное политическое маневрирование не могло уже изменить необратимый ход событий. Не прошло и года после референдума, как газета «Монд» отмечала, что «африканскому лидеру, которому приходится считаться с массой неплохо информированных партийных активистов, становится все труднее отрицать перспективу независимости».

Не мог больше отрицать ее и Л. Сенгор. В 1960 году Сенегал стал суверенным государством, сохранив особые «привилегированные» отношения с Францией, закрепленные в серии соответствующих соглашений. 5 сентября того же года Л. Сенгор был избран президентом республики.

В этом качестве ему пришлось столкнуться с новыми, еще более сложными задачами. Во внутриполитическом плане теперь уже невозможно было ограничиваться выдвижением популярных среди масс лозунгов и программ. Необходимо было решать практические вопросы государственного и национального строительства. В области межгосударственных отношений возникли также сложные проблемы. Ликвидация Французской Западной Африки со столицей в Дакаре и возникновение на ее месте восьми независимых стран лишили Сенегал его экономического и политического хинтерланда, сложившегося в колониальный период. Это обстоятельство пагубно сказалось на экономике страны, ослабило ее политические позиции. Забота о восстановлении в той или иной форме былой роли Сенегала в регионе стала одной из важнейших внешнеполитических целей правительства республики.

Необходимо было также учитывать мощное движение за единство Африки. Оставаться в стороне от него значило бы обрекать страну на изоляцию. Но в то же время антиимпериалистическая направленность, которую придавали этому движению такие африканские лидеры, как Кваме Нкрума, Секу Туре, Г. А. Насер и ряд других, шла вразрез с внешнеполитическими установками сенегальского руководства.

Поиски решения этих многоплановых проблем вновь привели Л. Сенгора к негритюду. Но на этот раз задача ставилась шире: использовать его не только для сплочения сенегальского общества вокруг правящей партии, но и превратить в идейную основу панафриканского движения с целью укрепления политических позиций Сенегала на африканской и мировой арене.

Однако многие изначальные положения негритюда, столь часто повторявшиеся его поборниками и пропагандистами, не «вписывались» в изменившийся «исторический контекст» и нуждались в пересмотре. Ну, хотя бы такой тезис, как противоположность «эфиопской» и «хамитской», т. е. негритянской и арабской цивилизаций. Мыслимо ли было собрать под таким знаменем всех сторонников общеафриканского единства!

И Л. Сенгор вновь подвергает негритюд «косметической операции», придав ему такой облик, в котором вряд ли узнали бы свое детище его старые друзья по парижским литературным салонам. Внесенные им изменения и дополнения были настолько существенны, что он сам впервые вынужден был заговорить об «исправлении негритюда».