Африка. Из прошлого в будущее

Кризис 1968 года в Сенегале разразился внезапно, захватив врасплох и правительство, и многих непосредственных участников событий. Но причины, его породившие, зрели долго и мучительно. С признаками «недомогания» и «неблагополучия», по выражению дакарской печати, мне пришлось столкнуться вскоре после приезда в страну.

В первое же воскресенье по прибытии в Дакар я стал свидетелем президентских выборов. На очередной пятилетний срок пребывания на посту главы государства был выдвинут единственный кандидат — генеральный секретарь правящей партии Л. Сенгор. Газеты и радио широко оповещали о всенародной поддержке его кандидатуры.

Однако обстановка в городе в день выборов была обескураживающей: на пустынных, словно притаившихся улицах бросались в глаза внушительные наряды полиции и жандармерии, на площадях и перекрестках, у избирательных участков и правительственных учреждений — солдаты с автоматами и бронетранспортеры. Выглядело все это так, как будто город приготовился не к голосованию, а к отражению неприятельского штурма.

Вечером радио глухо упомянуло об имевших место «инцидентах», спровоцированных «хулиганами и безответственными элементами», что вызвало необходимость вмешательства «сил охраны порядка». Но результаты выборов были более чем убедительными: за Л. Сенгора проголосовали без малого сто процентов избирателей. Оставался, правда, без ответа вопрос: неужели столь внушительное развертывание вооруженных сил было вызвано необходимостью дать отпор лишь кучке хулиганов? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать..

27 мая 1968 года студенты Дакарского университета объявили забастовку, потребовав повышения размера-стипендий, африканизации преподавательских кадров и пересмотра учебных программ. Забастовка распространилась на ряд лицеев.

Ничего необычного в этих требованиях, казалось бы, не было: они повторялись в распространявшихся студенческим союзом листовках, звучали на легально собиравшихся митингах, включались в петиции правительству. Но правительство, напуганное событиями, разразившимися в эти же дни во Франции, решило пресечь «смуту» в зародыше. На территорию университета были введены войска. Применив силу, они выдворили студентов из общежитий и учебных корпусов, «зачинщиков» арестовали. Были и жертвы среди учащейся молодежи.

На следующий день в обстановке негодования, охватившего страну, всеобщую забастовку солидарности со студентами объявил Национальный союз сенегальских трудящихся. У рабочих и служащих был и с. вой счет для предъявления властям. Безудержный рост цен при замороженной на уровне 1961 года заработной плате привел к снижению их жизненного уровня за годы независимости почти на 40 процентов. Непрерывно росла и безработица.

Всеобщая стачка, мгновенно охватившая район Зеленого мыса — промышленное сердце Сенегала, парализовала почти всю страну. В столице начались уличные демонстрации, заканчивавшиеся, как правило, ожесточенными столкновениями с полицией и жандармами. Улицы города покрылись баррикадами, обагрились кровью.

В обстановке всеобщего возбуждения не столь громко, но внушительно прозвучал также голос сенегальских, предпринимателей. Они возвысили его в защиту национального капитала, на долю которого приходилось лишь около двух процентов оборота промышленных предприятий, и потребовали от правительства принятия энергичных мер для ограничения засилия в стране иностранных монополий.

Глухое недовольство, которое в любой момент могло вылиться в открытые выступления, зрело и в деревне, где крестьяне так и не дождались обещанной им помощи от государства. Вместо этого в 1967 году сразу на 20 процентов были снижены государственные закупочные цены на арахис — основную товарную культуру страны. Эта мера отбросила не на грань, а уже за грань нищеты многие тысячи крестьянских семей.

Пытаясь сохранить контроль над накалявшейся обстановкой, правительство ввело комендантский час в столице и крупных городах, прибегло к массовым арестам профсоюзных и студенческих активистов, запретило деятельность общественных организаций. Однако все эти действия лишь подливали масло в огонь, который вот-вот грозил охватить всю страну.

И огонь грозный: речь шла уже не о повышении зарплаты или размера стипендий, не о замене иностранных преподавателей или президентов торговых палат. Со стен домов аршинными буквами бросались в глаза лозунги, повторявшиеся в отпечатанных на ротапринте разноцветных листовках. И везде неизменно присутствовало слово: «Долой!..». Ярко выраженный антиправительственный характер народного гнева не вызывал сомнений даже у ревностных приверженцев Теории и практики негритюда.