Читаем Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе полностью

На российском Дальнем Востоке протагонистом является трикстер-лиса, обычно перебегающая на сушу по спинам тюленей (аянские эвенки, эвены, нивхи, нанайцы, орочи, удэгейцы, негидальцы, оленные коряки), и этот же вариант проник к долганам и казахам. В многочисленных индонезийско-малайзийских фольклорных текстах, записанных от Суматры до Западного Ириана и проанализированных К. Антони [Antoni 1982], карликовый олень (на западе региона) или обезьяна (в восточной Индонезии) перебегает через реку или пролив по спинам крокодилов. Протагонистом филиппинской истории (апаяо северного Лусона) является некто Дам-от. В индийском варианте из Махараштры героем, как в Японии и Китае, является заяц. Он просит крокодилов вытянуться, чтобы сравнить, кто из них длиннее, и перебегает по их спинам на другой берег реки.

На этом фоне одиноко и изолированно выглядит версия конголезских лингала, очень похожая на индонезийские: обезьяна перебегает реку по спинам крокодилов. Это совпадение можно было бы счесть случайным, если бы в том же тексте не был представлен еще и мотив «забытая печень» (M110, ATU 91): узнав, что его везут по воде, чтобы съесть, сухопутное животное говорит перевозчику, будто забыло на берегу тот орган, без которого мясо невкусно, который должен быть использован как лекарство и т.п. Перевозчик соглашается вернуться за этим органом, животное убегает.

Рис. 92. «Забытая печень», мотив M110. Узнав, что его везут по воде, чтобы съесть, сухопутное животное говорит перевозчику, что забыло на берегу тот орган, без которого мясо невкусно, который должен быть использован как лекарство и т.п. Перевозчик соглашается вернуться за этим органом, животное убегает.


Данный мотив зафиксирован в Восточной, Юго-Восточной, Южной и Юго-Западной Азии, Европе и в Африке — Северной, Восточной, Центральной бантуязычной и (одна известная мне версия) Западной (рис. 92). Европейские версии, безусловно, поздние и, весьма вероятно, распространялись не только при устной передаче, но и как письменные тексты, восходящие к «Панчатантре» (отсюда образы обезьяны и крокодила). Японский вариант известен как минимум с XI в., причем источник того времени указывает на его индийское происхождение. Вместе с тем данный вариант совпадает с одним из филиппинских (тагалы Лусона) и оба они отличаются от всех остальных (перевозчик — медуза, которую затем так побили, что она стала желеобразной). Не исключено поэтому, что на Дальнем Востоке распространение мотива забытой печени могло происходить независимо от южно-азиатских влияний. В таком случае «Панчатантра» не является единственным источником всех более поздних версий, а лишь фиксирует наличие мотива в индийском фольклоре не позже первых веков нашей эры.

О наличии мотива «забытая печень» в Северной Африке я сужу только по указателю ATU, который не содержит подробностей. В вариантах, записанных южнее Сахары, протагонистом всегда является обезьяна, перевозчиком — крокодил, рыба или (у амхара) бегемот. Наиболее вероятно, что в Африку мотив попал так же поздно, как и в Европу. Соответственно мотив «персонаж считает обитателей вод» тоже должен был проникнуть к банту поздно — либо через долину Нила, либо через Восточную Африку. Ни того, ни другого мотива нет не только в Америке, но и в Океании, поэтому можно предположить, что даже в пределах Азии оба распространялись уже в голоцене и, весьма вероятно, не раньше I тыс. до н.э.

Мотив неудачной раскраски (B38; птицы или животные раскрашивают друг друга, но один из участников недоволен результатом) за пределами Африки представлен главным образом в индотихоокеанских районах Азии и на северо-западе Северной Америки (рис. 93). В Африке удалось найти три варианта — малави, мурле и нанди. Во всех протагонистами являются животные, тогда как в большинстве азиатских, океанийских и американских текстах это птицы. Варианты с животными за пределами Африки встречаются реже. Вот примеры.

Рис. 93. «Неудачная раскраска», мотив B38. Персонаж раскрашивает птиц или животных или те раскрашивают друг друга. Это происходит иначе, чем задумано. 1. Речь идет исключительно о раскраске птиц. 2. Речь идет о раскраске рыб, рептилий, млекопитающих или же один из протагонистов птица, а другой — четвероногое.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука