Африканская книга

«Только, чур, со мной не обниматься, — весело сказала Даниэлла, когда мы познакомились. — У меня сейчас много вшей, не хочу вам передать. И еще странный кашель. Говорят: подозрение на туберкулез. У нас в деревне в последнее время прямо беда с этим туберкулезом…» Она живет на Мадагаскаре уже почти два года. За это время успела собрать достаточно данных для диссертации (что-то связанное с отношениями полов и гендерной идентификацией у народа бецилеу). Стало быть, ее работа здесь закончена и пора возвращаться в Англию. Все наши разговоры с Даниэллой вращались вокруг того, как пугает ее перспектива возвращения, как она «отвыкла от белых людей». «Но ты же сама белая». «Я и от себя отвыкла…» В деревне бецилеу ей хорошо, как бывает хорошо любому человеку, оказавшемуся в экстремальных условиях, максимально отличающихся от всего, что он знает. В таких ситуациях бывает легче обжиться или убедить себя, что обживаешься. Это включаются защитные механизмы, природа вступает в права, вырабатывает лишние эндорфины и кортизол… Как только Даниэлла вернется в цивилизованный мир, этот экстренный режим сразу отключится, и надо будет просто жить. Вот что пугает больше, чем любые вши и туберкулез; вот от чего не защитят никакие куклы.

* * *

На финальном отрезке пути (теперь с нами едут тетка из Брикавиля, волонтерка из Корпуса мира и чудом влезший в багажник велосипед) Том предлагает включить музыку. Оказывается, у него в машине есть ископаемый кассетник. Поставь нам что-нибудь малагасийское, Том.

Мивалáн ар’ кýа ни гитара
Ту’изáни кýа ни феý
Ка ок’си́ка сáми хайн’ цара
Фа из’ти́ тц’ангáн’на тантара
Фа микáс’ка нь фэйнанци́к’ этý Мадагаскара…
Пусть расстроена гитара,
Да и голос не ахти,
Ты послушай, мимо песни не пройди,
Не для красного словца, не растабары,
А про жизнь людей с Мадагаскара…

Это знаменитая фолк-группа «Махалеу», малагасийский ответ Бобу Дилану и Жоржу Брассенсу вкупе с Саймоном и Гарфанкелом. Они выступают с 1972-го, уже почти полвека служат символом социального протеста и совестью поколения, вернее нескольких поколений. Поэты и борцы за справедливость. Кроме того, четверо из семерых участников группы — мои коллеги, то бишь врачи, и всю жизнь проработали врачами, считая медицину своей профессией, а музыку — хобби. Вот с кем хотелось бы познакомиться. К сожалению, двоих из них уже нет в живых. Но один, известный под сценическим псевдонимом Дада, все еще продолжает работать нейрохирургом в госпитале Равуаханги Андрианавалуна. Как знать, может, если бы я догадался связаться с ним и смог заручиться его поддержкой, мое собственное врачебное начинание на Мадагаскаре было бы более успешным… Но — увы.

По возвращении в Нью-Йорк я, как и планировал, представил отчет администрации нашего университета. Мой начальник, чьего согласия на поездку я добился не вполне честным способом, теперь сам неожиданно загорелся идеей лечить рак на Мадагаскаре. Будучи человеком набожным, доктор Ли принадлежал к корейской пресвитерианской церкви, где миссионерство поощрялось. Он, как и Майкл Толл, надеялся на поддержку со стороны декана, который сам недавно вернулся из Таны. Все университетские брошюры пестрели фотографиями декана в обнимку с малагасийскими детьми, которых он, надо полагать, собирался облагодетельствовать. Но за закрытыми дверьми своего кабинета он обрисовал нам с Ли совсем другую картину: «Мы с вами коллеги, нам нет смысла морочить друг другу голову. Нам, как и любому университету, надо рекламировать свой бренд. В наши дни это вопрос выживания. Но я надеюсь, мне не нужно вам объяснять, что реклама — это одно, а денежные обязательства — совсем другое. Лишние деньги на помощь Мадагаскару у нас не завалялись». Майкл Толл был куда более медоточив, но и от него удалось получить не больше, чем от декана.

«Денег нет, зато есть телекоммуникационные средства, — не унывал доктор Ли. — Можно начать с веб-занятий, а там посмотрим». Я составил список лекций для дистанционного обучения и послал его Раду. Тот ответил, что идея безусловно хорошая, однако с занятиями придется повременить, так как в Тане сейчас бушует эпидемия чумы, все образовательные учреждения закрыты и ординаторы, которых я собираюсь обучать, сидят по домам. Тем не менее он уже разрекламировал наши лекции высокопоставленным лицам из министерства здравоохранения, и те возлагают большие надежды. PR во время чумы.