Африканский роман

«Могла не спрашивать, – прорезался сердитый внутренний голос. – Лариса в переводе с греческого означает “чайка”». «Мы здесь не одни», – опять по-русски сказала девушка и на этот раз воздержалась от перевода. Вместо этого она приструнила голос совести внутренним взглядом и всем телом потянулась к неотразимому соблазнителю. Правда, тянуться далеко не пришлось, поскольку помещеньице было малюсеньким и любовники дышали друг другу в лицо. Ласковой рукой Морис провёл по налитым округлым грудям, затем умелыми губами прижался к надушенным коралловым губкам. «Tu sens bon» [38] , – обдавая зноем, пробормотал африканец и стал исследовать белоснежную Ларисину кожу бесстыжими, остервенелыми губами. Зажмурившись, девушка не сопротивлялась ни малейшим движением. Она доверилась непередаваемому чувству, боясь ненароком его упустить. Африканец отстранился от Ларисы и унял сердцебиение. «C’est Monsieur Ivan qui arrive» [39] , – уведомил девушку чуткий любовник, аккуратно, чтобы не размазать тушь, поцеловал её закрытые глаза, с благодарностью выговорил: «Merci, biou» [40] – и, потирая руки, поспешно покинул место запретной любви. «Иди уж», – услышала девушка смирившийся внутренний голос, медленно открыла глаза, оправила юбку и с независимым видом вошла в аудиторию. Она тут же нарвалась на тревожный взгляд Иван Иваныча, но сумела подавить страх и беспечно ответила на его приветствие. Алжирский практикант победоносно взглянул на русского преподавателя и, насвистывая триумфальный марш, вышел отдышаться на улицу. Лариса деловито подошла к Иван Иванычу и… помертвела от ужаса, который пылал в его глазах. Потрясённый мужчина сосредоточенно смотрел на вырез её кофточки. Зардевшаяся девушка взглянула на интересующее Иван Иваныча место – и тоже испугалась: без всяких сомнений, внимание преподавателя привлёк свежий синяк – трудноизгладимый след жгучего поцелуя. На лице Иван Иваныча появилась страдальческая гримаса.

«Лариса, он женат, у него трое детей», – чуть не плача, пролепетал уничтоженный мужчина. «А мне какое дело!» – с апломбом произнесла строптивая переводчица, вызывающим жестом поправила на груди кофточку и танцующей походкой прошествовала к своему рабочему столу.

Увлёкшись прекрасными французскими словами, Лариса впала в состояние интеллектуального экстаза. «К сожалению, он не имеет ничего общего с экстазом физическим», – с горечью подумала девушка. «Окстись! Что за бред ты несёшь!» – заорал внутренний голос, как холодным душем, обдавая Ларису оздоровительными словами. «Он говорит правду. Я, наверное, больна. Надо остановиться, пока не поздно». Девушка, сжав кулачок, собрала в него всю имеющуюся волю; так и просидела со стиснутыми пальцами до конца рабочего дня.

«Лариса, вы идёте?» – простонал убитый горем Иван Иваныч. «Иду», – нетвёрдо ответила девушка, испытывая неловкость не то за саму себя, не то за потерявшего себя мужчину. Но уходить она почему-то не спешила. «Чего я жду? Или кого? Какая я всё-таки тряпка», – осудила себя Лариса, но с места не тронулась. «A demain, Made moiselle» [41] , – послышался за спиной волнующий голос Мориса. Девушка задрожала от возбуждения и потеряла контроль над телом. «Je t’aime, biou [42] , – вдохнул пленительный голос в игрушечное ушко. – Demain à huit heures, n’est-ce pas?» [43] Морис тщательно разжал кукольные пальчики и осыпал поцелуями беззащитную ладошку.

Очнувшись от гипноза, девушка предприняла попытку сосредоточить мысли и углубиться в себя. «Может быть, я его тоже люблю?» – стала копаться в своих чувствах Лариса. «Не ври хоть себе! – вознегодовал внутренний голос. – Разве ты не видишь, что он тебя соблазняет?» «За кого ты меня принимаешь? Конечно, вижу», – оскорбилась девушка. «Тогда проветри себе мозги». – «И где же я возьму ветер?» – «Не знаю, где. Да хоть в Атласских горах». «А вот это хорошая мысль», – похвалила Лариса свою беспокойную совесть и понесла в целительные горы разгорячённую, бесшабашную голову.