Африканский роман

Поглощённые друг другом, любовники прослушали оглушительный стук в дверь. «Пора травае» [52] , – донёсся из другого мира слезливый голос Иван Иваныча. Морис досадливо скривился – и припал к трепещущей груди. Девушка с усилием оторвалась от бесподобного любовника и, не заботясь о внешнем виде, стремительно вступила в ауди торию. Иван Иваныч стоял как в воду опущенный. Он молча смотрел на Ларису, испытывая муку мученическую. «Морис там?» – задал он неуместный вопрос. «А где же ему ещё быть? – подняла голос переводчица. – И можете передать своему шефу, что уик-энд я проведу в Бужи… вместе с алжирским преподавателем». Внезапно лицо Иван Иваныча покрылось красными пятнами, а глаза полезли на лоб. «Зачем же шефу?! – вне себя закричал измученный мужчина. – Я знаю, кому передать! Я всё… передам! Как вы, вместо того, чтобы работать… общаетесь с алжирцами!» Иван Иваныч хотел ещё что-то добавить, но ему помешал возникший перед глазами алжирский практикант.

«Je suis là, Monsieur Ivan» [53] , – разглядывая свои руки, сообщил любовник. Иван Иваныч замялся, а Лариса горделиво заняла рабочее место. По громкому шлепку она догадалась, что на этот раз Морис как следует ударил русского преподавателя. Торжествующий практикант встряхнул хорошо поработавшими руками, пометил взглядом многострадальный затылок и, вслед за сникшим преподавателем, направился в мастерскую.

«Мог бы не напоминать – это лишнее», – выговорила соблазнённая девушка, почёсывая заколдованный затылок. «Тебе не совестно?» – не выдержал внутренний голос. «Нисколечко, – боевито ответила девушка. – Я – свободный человек, что хочу, то и делаю».

«Опять пойдёте в горы?» – вкрадчиво поинтересовался густой бас. Поскольку Ларисина совесть басом не разговаривала, значит, это был кто-то другой. Лариса вскинула вопрошающие глаза – и столкнулась с шефом миссии. «Если бы он только знал, что здесь недавно произошло», – усмехнулась про себя переводчица. «Да, пойду. А что? Вы хотите меня запугать?» – взъерепенилась непокорная девушка. «Да нет. Вам надо бояться не меня, а вашего преподавателя», – безразлично сказал Илья Борисович, взял в свои большие ладони холёные ручки и стал – по очереди – целовать надушенные для любовника пальчики. «Этого мне ещё не хватало!» – попыталась уклониться Лариса. Шеф силой удержал непослушные пальчики и продолжал безостановочно их целовать. «Нет, так, как Морис, он не умеет», – невольно сравнила Лариса, двумя ногами наступила на большой мужской ботинок – и освободила свои зацелованные руки. Илья Борисович изучающим взглядом посмотрел на неподвластную девушку. «Я не хочу», – объяснила ему Лариса. «Тогда я пошёл», – с сожалением произнёс шеф и повернулся спиной к переводчице. «Илья Борисович, – окликнула Лариса. – Скажите: почему я должна опасаться Иван Иваныча?» «Потому что он – композитор», – бросил шеф из-за своей угловатой спины. «Кто?» – икнула переводчица. «Никогда не слышали? Оперу пишет, девочка. Я ухожу. Похоже, мне здесь делать больше нечего». «Зато он ко мне не пристаёт!» – хотела крикнуть Лариса в невозмутимую спину шефа. Благодарение богу, своевременно одумалась, закусила острый язычок – и в три погибели нагнулась над словарём.

В таком неудобном положении она просидела за работой два часа – до самого прихода Шаабана. Когда нетипичный кабил повторил своё приглашение, Лариса пожалела о том, что сболтнула сгоряча и не подумав. Но, как известно: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Отступать было некуда, и девушка приняла вызов: «Я докажу этому неандертальцу, что я – сама себе хозяйка». «А я разделяю мнение шефа: ты совсем ещё зелёная, – заклеймил Ларису внутренний голос. – Разве таких можно пускать в Африку?»

Девушка поставила совесть на место и стала готовиться к поездке в Бужи. Она выбрала самое красивое платье и натёрла до невыносимого блеска туфли на высоких каблуках. Таким образом Лариса собиралась ослепить город своей красотой.