Африканский роман

Ватные ноги принесли омертвелое тело на съедение беспощадному хищнику. Озверелый африканец бросился мять податливые груди, как хозяйка – подошедшее тесто. «Je ne suis pas un gâteau» [77] , – скривила рот обессиленная девушка. Готовя Ларису к любви, прожорливый любовник перепробовал все известные ему приёмы, ранее испытанные на множестве других женщин. Между тем чеховской героине физической любви было уже недостаточно, а о духовной близости с неотёсанным туземцем не могло быть и речи.

Чем больше усилий прилагал приземлённый любовник, тем большее отторжение ощущала возвышенная девушка. Сначала африканец отводил глаза от обезображенного омерзением личика, потом попробовал разгладить черты поцелуями, после безуспешных попыток охладел – и оставил жертву в покое. «Vous êtes laide. С’est tout» [78] , – подвёл итоги безжалостный мужчина. «C’est tout» [79] , – подтвердила изнурённая девушка.

Пригладив иссиня-чёрные волосы, Морис освободил ненужное помещение. «Окончательно и бесповоротно», – решила подавленная переводчица, ударом ноги покорёжила заляпанную дверь и высунулась наружу. Снаружи её ожидал взыскательный Иван Иваныч. «Ну что – поладили?» – довольно улыбаясь, спросил миротворец. «Зачем?» – прошуршала сквозь слёзы осквернённая девушка. «Как зачем?» – потерялся простодушный мужчина. Улыбка сползла с его круглого лица, он перебирал ногами – неприкаянный и скорбный.

«Воплощаете в жизнь свои педагогические планы?» – прозвучал специфический бас шефа миссии. «Да… воплощаю…» – бессознательно произнёс Иван Иваныч. Находящаяся на грани нервного срыва Лариса всё-таки сорвалась. Она зашлась от нескончаемого смеха и была не в состоянии остановиться. Ничего не подозревающий шеф любовался соблазнительными зубами, беспрерывно облизывая свои потресканные губы. Лариса поймала его взгляд и, подавив смех, захлопнула рот. «Вы всё веселитесь, – как ни в чём не бывало, сказал Илья Борисович, – а я нашёл для вас работу». Он протянул девушке несколько франкоязычных газет: «На следующей неделе у нас политзанятия. Вам, Лариса, поручается приготовить сообщение об алжирской внешней политике». «А мне?» – обиделся Иван Иваныч. «А вы, если хотите, можете оказать переводчице посильную помощь», – разрешил начальник. При слове «помощь» Иван Иваныч оживился и закивал головой, как китайский болванчик. «Я поняла: у него пунктик», – догадалась Лариса и перестала дуться на чудного преподавателя. «Всё ясно?» – спросил для проформы шеф миссии – и тут же убрался восвояси. «Вы, значит, почитайте, а я… того…» – умчался следом Иван Иваныч.

Лариса в гордом одиночестве развернула «Matin» [80] и стала вглядываться в незнакомый текст. «Vous vous occupez toujours de l’espionnage, Mademoiselle?» [81] – послышался тошнотворный голос Мориса. Девушку затошнило от гадливости, но она не показала виду. «Vous vous plaisantez, Monsieur?» [82] – Ларису потрясла мина, которая мелькнула на породистом лице практиканта. «Пожалуй, он не шутит, – переменила мнение переводчица. – Может быть, пытается напугать? Их, смешных, разве разберёшь?» – высокомерно улыбнулась европеизированная девушка, готовясь отразить выпад. В силу обстоятельств словопрение не состоялось, так как в аудитории появился Смаил, наспех поздоровался и куда-то увлёк бдительного коллегу.

Потратив остаток рабочего дня на занимательную телевизионную науку, Лариса вместо горной прогулки отправилась в столовую месье Мустаки. И хотя разносолами в ней не кормили, еда вполне удовлетворила московский вкус девушки. Непривычными показались только оливки, все остальные ингредиенты были вполне знакомы и очень аппетитны. Лариса отодвинула испорченный маслинами салат, одним махом проглотила любимый фасолевый суп, отдала должное картофелю фри и эскалопу, отказалась от калорийной пахлавы – и долго потягивала душистый, как алжирская природа, чёрный кофе. «После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать», – размечталась пресыщенная девушка.

Но её мечте не удалось осуществиться так скоро – по вине вездесущей Зои Львовны. Она ждала переводчицу с кошёлкой наперевес. «Ты не забыла про своё обещание?» – с пасмурным видом спросила переменчивая, как погода, женщина. «Про какое?» – разумеется, забыла девушка. «Ну как же! Пойти с нами в магазин». «И на рынок», – дополнил маму Алёша – уменьшенная копия Иван Иваныча. «Да, конечно. Я готова», – благоразумно согласилась переводчица.

Преодолев немощный мост, русские оказались во власти живописных бутиков. Магазинчики были по-африкански красочными, а продавцы – по-мусульмански обходительными.

«Soyez la bienvenue» [83] , – пожелал девушке учтивый хозяин первой попавшейся лавчонки.

«Спасибо», – от смущения забылась переводчица, но незамедлительно исправилась: «Merci, Monsieur» [84] .

«Вы из Россия?» – заулыбался хозяин.

«Да-а-а…» – по-московски заакала Ла риса.

«Не надо удивляйтесь. Я учился Москва», – возвестил улыбчивый хозяин – он же продавец.

«А где?» – загорелась любопытством девушка.

«Университет дружба народ», – удовлетворил любопытство коммерсант.