Африканское сафари

В конце концов ситуация все же прояснилась. Лесорубы находились здесь уже более трех недель, и прежде слоны не появлялись в окрестностях лагеря. Напавший на людей слон был один, и у него имелся всего один бивень. Верзила точно помнил, что от слона сильно воняло. После нападения верзила и Кули бросились бежать. Они отчетливо видели, что слон растоптал Суди и погнался за остальными, но, поскольку люди бросились врассыпную, слон выбрал себе конкретную жертву — лесоруба по имени Фупи, который бросился бежать через реку на противоположный берег.

— Бвана, помоги нам! Мы простые дровосеки и не умеем защищаться от слонов. Даже не пытаемся. А ты настоящий охотник и знаешь, как это делается. Ты убьешь слона! — Кули умоляюще вращал глазами.

— Ты Кули, а как зовут твоего друга?

— Извини, бвана, я не представился. У меня перед глазами все еще стоит слон, топчущий моего брата. Меня зовут Сумак, — Было видно, что верзила начал понемногу успокаиваться.

— Хорошо! Поскольку я охотник и твой друг в опасности, мой долг — оказать помощь. Не будем терять времени. Садитесь в машину и показывайте дорогу к лагерю. Может быть, удастся спасти ваших товарищей.

Африканцы мгновенно ожили и, перебивая друг друга, стали лепетать слова благодарности. Панго, который до сих пор стоял в стороне, придвинулся ко мне.

— Мзее, это все окаянное разноцветное солнце, поверь мне! — прошептал он и полез вместе со всеми в кузов «Тойоты».

В тишине мы продирались сквозь буш вдоль речки. Почему слон атаковал людей? Что-то здесь не так! Должно ведь быть какое-то объяснение. Эти и другие мысли крутились у меня в голове, пока мы двигались по сложной для автомобиля местности. Возможно, у слона был период «охоты», во время которого у самцов из желез, расположенных между глазами и ушами, сочатся коричневые выделения. В этом периоде слоны бывают агрессивны и очень опасны. А если напала самка? У них периодов «охоты» не бывает.

Через тридцать минут мы выехали на небольшую равнину, где под огромной акацией стояла хижина, сделанная из жердей и травы. Кострище и несколько больших камней вместо кресел — вот и вся роскошь этого лагеря. А что, собственно, еще нужно лесорубам? Главное — вода, а река была рядом.

К реке спускалась только одна тропинка, вторая вела в буш. От почти потухшего костра поднималась тонкая струйка дыма. Фупи нигде не было видно.

— Бвана, — позвал меня Сумак, — Здесь ничего не происходило, все случилось немного дальше, в пори.[48] Там слон убил Суди и, наверное, Фупи.

Я молча вытащил свой самый тяжелый карабин «Винчестер Магнум» калибра.458, укрепил на поясе кобуру с запасными патронами. Джуме я доверил дробовик, заряженный самой крупной картечью на случай встречи со львами, леопардами или гиенами. Панго взял в одну руку пластмассовую канистру с водой, во второй у него было мачете.

Через несколько минут Кули и Сумак повели нас по тропинке в глубь буша. Мы ступали почти бесшумно, с нас ручьями лил пот. Температура воздуха была тридцать восемь Цельсия в тени. Ни малейшего ветерка.

Сумак шел передо мной. Спустя какое-то время он тихо спросил:

— Ты сегодня утром видел восход солнца, бвана?

Я промолчал. Сумак спросил снова:

— Видел или нет?

— Видел. И в тот самый момент, когда солнце всходило, меня по лицу хлестнула ветка дерева. Она рассекла ухо, пошла кровь. Вот посмотри, — Я показал на свое пораненное правое ухо.

— Ты счастливец, бвана. Все могло быть намного хуже, например, как с моим братом. Он уже мертв. Знаешь, мы, маконде, верим, что, когда встает кровавое, как сегодня, солнце, должно погибнуть много людей. Тогда солнце напьется самого ценного, что есть на свете, — крови — и опять будет светить и дарить людям тепло.

Джума обернулся ко мне со словами:

— Видишь, мзее, все люди верят, что солнце может пить человеческую кровь и потому тускнеет. А вот у нас на севере верят, что…

— Бог с ними, с вашими размышлениями, — оборвал я его, — Лучше внимательнее смотрите под ноги и по сторонам. Нас ждет слон-убийца.

Мы продрались сквозь заросли густых кустов и натолкнулись на пень, рядом с которым лежал извилистый ствол поваленного дерева.

Это было первое дерево, срубленное дровосеками. Работа выполнялась вручную, только топорами. Мы миновали еще несколько срубленных и обработанных стволов. Сумак тихо произнес:

— Еще немного, бвана, и мы будем на месте.

На протяжении следующих двухсот метров буш становился все более густым, видимость не превышала пятнадцати метров. Ничего удивительного, что слон смог близко подойти к лесорубам, а те не заметили грозящей опасности.

— Бвана, где-то здесь должен быть Суди, — Сумак взволнованно махнул рукой.

Мы осторожно подошли к месту, указанному лесорубом, но Суди нигде не было видно.

— Кровь, мзее, — констатировал Джума и показал на вытоптанную площадку. Мы внимательно осмотрели каждый метр поверхности. В одном месте мне показалось, что слон будто бы вонзил свой бивень в землю. Неподалеку мы нашли еще следы крови, чуть дальше — пятно крови с запахом гноя.

— Это не кровь Суди, — сказал я, — это кровь слона.