Афродита из Корал-Бэй

Что-то похожее на введение, на резюме. Она перевернула следующую и увидела карту побережья, знакомую ей так же, как собственная ладонь. Большая площадь была заштрихована вертикально, начиная от Нэнси-Пойнт.

Мила забыла о том, что залезла в чужие документы. Она подвинула стул, села и отщелкнула зажим в папке, чтобы удобнее было смотреть. Следующий чертеж включал в себя все городское хозяйство Корал-Бэй. На еще одном — множество сооружений: одноэтажных, двухэтажных, трехэтажных в различных местах. Парковки, оросительная станция. И взлетно-посадочная вертолетная площадка.

Она дрожащими пальцами листала страницы. И чем дальше листала, тем сильнее дрожала. Верхняя часть каждого чертежа была помечена логотипом «Весткорпорейшн». Волна тошноты снова нахлынула на нее. Чтобы справиться с приступом, Мила заставила себя дышать медленнее и ровнее. Она аккуратно сложила страницы в папку и закрепила зажимом. Прежде чем встать, она снова посмотрела на резюме — внизу красовалась сделанная чернилами подпись. Подпись Рича. А рядом вчерашнее число.

Под ногами поехал пол, как при подводном толчке.

Рич — девелопер роскошного курорта на побережье, где находятся земли Уорду. Неудивительно, что он противился правительственным планам в отношении прибрежной полосы.

И он подписал документы после того, как увидел коралловых мальков, после того, как в первый раз ее поцеловал.

Едва держась на ногах, она, прижав папку с обвинительными документами к груди, вернулась на корму. Рич вежливо встал, когда она вошла, но, если и заметил папку у нее в руках, виду не подал.

Мила положила отчет на стол между ними, ничего не говоря.

Рич на секунду закрыл глаза, потом посмотрел прямо на Милу — взгляд директора компании.

— Мила, «Весткорпорейшн» — не благотворительное заведение. Я должен защищать интересы акционеров, интересы других предприятий…

— Вы отказываетесь от рифа? — оборвала его она. — И от залива.

«И от меня», — добавил оскорбленный голосок.

— Я оценил красоту этого места, Мила. ЮНЕСКО очевидно согласится дать этому району статус объекта Всемирного наследия. Но без годового дохода от туризма в прибрежной зоне я не вижу, каким образом смогу сохранить Уорду. — Он тяжело вздохнул.

Она смогла лишь хрипло прошептать:

— Рич, это ваше наследие. Здесь ваши корни. Вы — Досон. Разве это не важно?

— Точно так же я мог бы сказать, что ваши корни в Токио, потому что ваша фамилия Накано. Вы чувствуете себя японкой, Мила?

Она никогда не относила себя к какой-то одной культуре. Ее семья похожа на лоскутное одеяло. Но настал тот день, когда, проснувшись, она осознала, что принадлежит этому месту. Ее корни — это риф, независимо от того, откуда она произошла.

Она — Мила. Живая природа — это ее народ.

И она будет защищать свой народ против всех, кто бы сюда ни пришел.

— Рич, вы тоже из морского народа. Вы просто этого не сознаете. Куда вы отправились, чтобы обрести покой? В море на «Портусе».

— Покоем не насытишься.

— Разве все должно вертеться вокруг всемогущего доллара?

— Мы не можем жить в грузовых контейнерах и проводить дни, резвясь в море, Мила. Деньги имеют большое значение. Не стоит принижать их значение, просто это не ваш выбор.

Мила вскочила. Слова прорывались сквозь запах ушной серы, и она изо всех сил постаралась их не произнести. Хотя наверняка команда слышала весь предыдущий разговор.

— Дамо? Пожалуйста, отвезите меня на берег.

Рич тоже поднялся.

— Мила, мы не договорили…

— Нет, договорили.

— Мила, вы не понимаете. Если не я, то это будет кто-нибудь еще…

— Я поняла лучше, чем вы думаете, — прошипела она сквозь зубы. — Вы использовали меня, и вы мне лгали. О том, почему вы здесь. О том, кто вы. Я сопровождала вас повсюду, словно королевскую особу, открыла вам все секреты этого места, и я думала, что вы увидели залив так, как вижу его я. Возможно, вы действительно увидели его таким, но вы готовы — с радостью — отбросить все это и заняться котлованами, трубопроводами и вертолетными площадками. — Она обхватила себя руками. — Моя ошибка в том, что я не остереглась вас. Снова так глупо я себя не поведу. — Мила сделала к нему шаг. — Но если у вас хоть на одну минуту появилась мысль, что я позволю кому-нибудь навредить этому месту и людям, которых я люблю, тогда вы, — она ткнула пальцем ему в грудь, — совсем меня не знаете. Я подниму такую бурю в прессе, что это обернется кошмаром для «Весткорпорейшн». Я дам каждому туристу, который приедет сюда, подписать мою петицию, и каждого ученого, кого знаю, попрошу дать официальное заключение о том ущербе, который нанесет рифу коммерциализация. Что ж, бросайте залив в пасть волку. Получайте свои деньги и тратьте их на то, чтобы получить еще больше. Но я хочу, чтобы вы подумали кое о чем, сидя на горе купюр, осыпая себя ими, чтобы они падали на вас дождем… — Она вскинула подбородок. — Что ж, купите десять тысяч квадратных километров красивой земли. Или часть океана. Или рифа. И зачем вам роскошный катамаран? Богатство бессмысленно, если за это нельзя купить свободу, или любовь, или…