Афродита из Корал-Бэй

Как Мила могла пойти на такой риск… Глупость?

Она повернулась к лодке киношников, увидела Рича и засмеялась.

Засмеялась! Кто она, женщина, прыгнувшая в открытый океан прямо на существо размером со слона? Что у нее общего с нежной русалкой? Откуда исходит ее сила?

Вот у него силы на исходе. Ничего себе выдалось утро!

Один за другим команда Милы пометила шестерых животных, и на этом работа была закончена. Надувная лодка повернула к берегу, обогнав лодку с документалистами.

Рич первым вышел на берег, а Мила — последней. Она с трудом держалась на ногах.

Он кинулся к ней и обнял.

— Рич! — запротестовала она. — Я вся мокрая.

— Наплевать. — Он прижался лицом к ее холодному уху.

Мила замерла, но потом расслабилась в его сильных руках, провела ладонями ему по спине и тоже обняла.

Вокруг них на берегу втаскивали лодки, рейнджеры складывали снаряжение, телевизионщики предварительно просматривали отснятый материал, а Рич стоял и обнимал Милу.

— Ух… ноги будто резиновые, — наконец произнесла она, держась за его руку, чтобы не упасть, и глядя на мокрое пятно на его груди. — Ваша рубашка…

— Высохнет. — Его больше волновало то, что она покрылась гусиной кожей. — Что и вам необходимо. Пойдемте.

— Мне не холодно, — ответила она, но покорно пошла с ним.

— Мила, вы дрожите.

— Не от холода, — повторила она и подняла на него глаза. — Я будто снова на карнавале.

«Сахарная вата», — вспомнил он, и внутри все перевернулось. Он взволнован, взбудоражен.

Но его первостепенная задача — это отвести ее куда-нибудь, где тепло. В его объятия, к примеру.

Из стопки полотенец Рич вытащил самое большое и обмотал им Милу. Он предпочел бы самому стать полотенцем. Мила несколько минут собиралась с силами, потом натянула шорты и рубашку. Она посмотрела на свою команду рейнджеров — мужчины продолжали собирать снаряжение.

— Мне надо им помочь, — сказала она.

Рич положил руку ей на плечо.

— Вы устали.

— Как и они.

— Я не устал и помогу им вместо вас.

— Рич, я не инвалид.

— Но мне же хочется принести пользу. Мила, мне приятно сделать это для вас.

Видно, в его глазах промелькнуло что-то такое, отчего Мила уступила, кивнула и пробормотала: «Спасибо».

Рич подошел к команде рейнджеров. Ему не нужна благодарность, ему нужна тяжелая работа, чтобы овладеть собой.

Нежная, мягкая Мила оказалась самой сильной из всех, кого он знал, и не только потому, что она провела целый день, укрощая дюгоней. Сколько же требуется стойкости, чтобы жить в мире, где никто не испытывает тех же чувств, что и ты? Где ты словно инопланетянка. И так продолжается изо дня в день.

Она привлекает его, он восхищен ею, она вызывает у него прилив адреналина. Но как быть с… завистью?

Ему чертовски хочется вкусить простой и тем не менее счастливой, яркой жизни Милы. Среди всех сложностей ее синестезии, ее стремления к уединению Мила не отступает от своей жизненной философии — защиты рифа. Все остальное вторично. Ее цели и ее сила идеально совпадают.

Когда он прибыл в Корал-Бэй, чтобы собрать необходимую информацию, то ему было ясно, что делать: выяснить, что может затруднить его планы по строительству отеля. Отель, который ему необходимо построить, чтобы сохранить за собой прибыльную береговую часть и тем самым сохранить аренду Уорду.

Просто, не так ли?

Но сейчас ничто не представляется ему простым. Существование Милы переплетено с рифом. Она и риф похожи на два разных вида, неразрывно связанных друг с другом.

А он намеревается нанести ей удар… своим отелем.

Она подошла и тоже стала укладывать снаряжение. Откуда только у нее берутся силы? Из неведомого бездонного источника?

Ему хотелось такой же, как у Милы, незатейливой жизни. А еще он хотел ее, как мужчина. Но Мила Накано не для него, и он совершенно точно не для нее. Он полная ее противоположность, то, что подходит ей, не подходит ему.

И он не уедет сегодня ночью, не сказав ей, насколько это правдиво.

Глава 11

На «Портусе» Рич провел Милу в спальню, вручил целую стопку пушистых полотенец, кивнул в сторону ванной и даже слегка подтолкнул. Потом откинул толстое стеганое одеяло на кровати, чтобы она, выйдя из ванной, разнеженная, теплая, тут же легла.

С того момента прошло два часа, и Рич не знал, чем заняться. Он был в нерешительности: то ли разбудить ее и провести с ней оставшиеся до его отъезда краткие часы, то ли отложить неизбежное и дать ей поспать. В конце концов, он решил ее не будить.

Хотя пора бы уж Спящей красавице проснуться. Он потопал перед дверью спальни. Тишина.

— Мила? — Он осторожно постучал в дверь. Молчание.

Рич повторил ее имя погромче и приоткрыл дверь. Ничего, кроме шелеста простыней, он не услышал. Тогда он вошел, тихо ступая по мягкому ковру.

— Мила? — снова позвал он, подойдя ближе к краю кровати.