Агафон с Большой Волги

- Слабовато я оснастил свое семейное счастье, - с горечью и насмешкой продолжал Мартьян. - Агитировать за воспитание - это вещь хорошая, а вот перевоспитывать... Теща моя хочет, чтобы я крал из бункера комбайна зерно для кур, яички которых я ем за столом. Варя добывает через Романа Спиглазова козий пух и вяжет платки, а теща их сбывает. Может быть, это частности? А вот управляющий отделением открыто кормит своих хряков за счет фермы. Афонька Косматов не уйдет из мастерской до тех пор, покамест не сунет в карман кружок изоляционной ленты или моток провода, а на поле накидает в машину совхозного сена. Кстати, а как у нас используется транспорт - обрати внимание - все начальство ездит на грузовиках.

- Это уже не частности, - подхватил Агафон. Столкнувшись с этим, он собирался писать докладную.

- Чтобы сорвать две первые дыньки, Роман Спиглазов гонит на бахчу грузовик, да еще даму рядом с собою посадит...

Мартьяну трудно было признаться, что дамой этой была Варя, жена его. Тут ведь ничего не утаишь, но и прямо не скажешь.

- Как нам перевоспитывать тех людей, которые строят свое благо за счет общества, за счет народа? - Мартьян распалялся все больше и больше. Может быть, это одна из самых главных проблем, а мы говорим о ней робко, от случая к случаю, печатаем в газетах статейки... Не только статейки тут нужны, а и громоподобные радиопередачи, призыв, чтобы они колоколом прозвучали на людях. Ты человек городской, скажи, на заводах у рабочего класса есть такое?

- Я родился и вырос в деревне. Побывать на больших заводах не приходилось, а только в мастерских районного масштаба. С них пример брать нельзя.

- А вот мне пришлось побыть немного, правда, на комбайновом.

- Ну и как?

- А так: там на всякую мразь можно навалиться всем коллективом, партийной организацией. А у нас в совхозе сереньких козликов, охочих до чужой капусты, больше, чем ангорских коз. А члены партбюро, Захар Пальцев и Роман Спиглазов, когда я их критикую, возмущаются: этим я, дескать, ниспровергаю совхозную власть! Нам еще ой как далеко, пока наша Дрожжевка обретет городской блеск. А в первую очередь нам бы с государством расплатиться, убытки покрыть. Но мы еще покамест берем и берем кредиты...

Мартьян и не подозревал, в какую почву он и Ян Альфредович бросали свои критические зерна. В сознание Агафона они запали и вскоре дали свои ростки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вскоре Ян Альфредович послал Агафона в соседний совхоз "Степной" сверить взаимные расчеты. Соседи нередко выручали друг друга то запчастями, то местными строительными материалами, а в суровые зимы и кормами. Правда, расчеты были небольшими, но уточнить их перед полугодовым отчетом все же следовало.

Выехали рано утром. Грузовик вел Володя Лигостаев. Весна была в полном разгаре. На всех бугорках и пригорках весело зеленела густая ковыльная щетка, в долинах поднимались обильные травы, росшие вместе с мелким бобовником, который расцветает весной удивительно буйно и бледно-розовым морем растекается по плоскогорьям. Отару овец и черных породистых коз с подросшим и окрепшим молодняком, во главе которых важно шествовали крупные большерогие производители, встретили неожиданно. Овцы и козы паслись, тучно рассыпались по косогору. Услышав звук мотора, козлы как по команде подняли бородатые головы.

- Первая кошара, - сбавляя ход машины, сказал Володя.

Любуясь на снующее около березового колка стадо драгоценных коз, Гошка почувствовал даже нежность к этим черным пушистым комочкам. Они принадлежали его совхозу, где он так быстро утвердился, стал полноправным хозяином и этих высокорогих существ. Большой и черный, как сама ночь, козлище, с поразительно красивой бородой, ловко работая челюстями, безбоязненно подошел к самой обочине, словно заранее зная, что именно по его племенному делу едет этот парень и приветливо машет кепкой подскакавшему Кузьме.

- Здравствуй, Гафон! - едва сдерживая шустрого, серой масти конька, почерневший от загара Кузьма улыбчиво сверкнул зрачками.

- Здравствуй, Кузьма!

- Заезжай, гостем будешь.

- На обратном пути! - крикнул Агафон.

- Куда едешь? - Кузьма скакал по обочине вровень с машиной, волоча на ременном темляке чоблок - хорошо отструганный березовый кол с круглым на конце утолщением, похожим на булаву. Этим чоблоком чабан одним ударом сваливает волка.

- Едем в совхоз "Степной", - ответил Агафон.

- Постой маленько. Дело есть! - крикнул Кузьма через конскую голову.

Володя остановил машину. Кузьма пояснил:

- Совсем недавно туда поехал Антон, наш секретарь райкома. У меня тут был, по горам ходили, у родника чай пили вместе, над Потапом смеялись.

- Над каким Потапом?

- Да вот он бежит!

Агафон выглянул из кабинки. К ним подбегал, мотая своей кудлатой бородищей, тот самый козел. За ним, повизгивая, прыгали четыре огромные скуластые собаки огненно-рыжей масти, с подпалинами.

- Наш Потап каждую машину встречает, - пояснил Кузьма. - С прошлого года знает, что они возят дыни, арбузы, кукурузные початки.