Агасфер

Ты слышал о терактах в Париже, столице Liberté, Égalité, Fraternité, в 15 году, взрывов было много… но я видел фотографию из Батаклана, концертного зала. Там на полу было рамазаны лужи крови… полицейские, когда штурмовали, слышали, как на верхних этажах пытают посетителей: зачастую молодёжь, пришедшую послушать музыку. Им вырывали гениталии, их лица уродовались, резались, их пытали просто так. Там правила смерть и только представь их лица в эти моменты…эти монументы алкания перебороть, пережить. Сегодня утром они умывались, красились, выбирали одежду для клуба, а сейчас их уродуют… тех, кто по стечению обстоятельств выжил, другую часть из них разорвало в клочья. Это ужас смерти…и я уверен, что он отражался на их лицах, я готов был это почувствовать, смотря на пол в человеческих ошмётках, на молодых людей в джинсах и майках, которых расчленило взрывом. Это чувство смерти, человеческой, но и от гибели животных я это чувствую.

Ты видел, как забивают свиней… эта жестокость, ужас. Я совсем не защитник зверей… мне есть после этого захотелось, но я испытал возбуждение и экзальтацию от этого, какую-то странную и, что ли, потустороннюю, гибельную, могильную. Знаешь, как их забивают? Не думаю. По крайней мере, так на том видео это выглядело: свинью крепко привязали, чтобы в агонии она никуда не убежала, и со всей дури ей делают ай огромной киянкой по голове… прицельно по лобной доле. Ноги аж осели, полушоковое состояние и вдруг ей горло передают со вкусом, сильно. Далее хряк захлёбывается собственной кровью, кашляет, чихает, с чем и умирает в муках. Буквально все забрызгал, истёк, но там желоба есть такие специальные для этого, откуда субстанция стекает куда-то, где вся эта кровь, сукровица гниет, сохнет. Крики такие были, сложно было назвать хруканьем.

Или, например, в Китае во время коронавируса… совсем недавно, цыплят в яму бросали и давили бульдозерами, много ужаса. Видя смерть, будто животного или человека, оголяется само бытие… его ужас неопознанности, я заворожённо слежу за этим и повергаюсь ниц перед своим же трепетом. Я смотрю всё это, подписан на каналы, связанные со смерть… на журнал «Археология как-то там смерти»… часто, бывает, проигрываю это в голове, чужие смерти и свою. Чужая смерть даёт ощущения своей смерти.

Недавно в одном телеграмм-канале увидел такое: камера снимает с самого верху, метро где-то в Токио или, может, Нью-Йорке… непринципиально. Молодой парень в костюме, видимо, настроение отличное, радостное и игривое, непозволительно игривое. Думаю, Нью-Йорк всё-таки, азиаты всегда предпочитают быть сдержанными, даже маски носят на улицах, а в порно у них пезды и хуи запискеленны.

Так вот, парень этот, непринуждённо пританцовывая, поезд баднул и из–за инерции… не знаю… чего-то там физического, завернулся под него, прокрутится несколько раз и повис… Умер.

Меня терзает это и обвораживает… что смерть буквально везде с нами по пятам идёт, это моя боль, отчаянье, а не их нытье о какой-то хуйне конченной, ебаные бульканье и барахтанья. Ладно, прости. О чем это я?

–Я не видел того, что ты перечислил, ты обесцениваешь проблемы других людей, ты высокомерен, горд тем, что ты страдаешь больше всех остальных. Наверное, от этого я буду снисходителен с тобой. Я справедливо предпочитаю быть снисходительным к тем, кто много страдает. Вижу в этом благо. Это правильно.

Понимаешь, все думают о смерти, даже низкие умы, и принимают её, это часть психологических кризисов, их решение. Например, во время кризиса среднего возраста важно не только оценить себя, как человека, постепенно увядающего и что половина жизни с молодостью прошла незаметно, а что ещё ты скоро начнёшь стареть и умрёшь. В старости ты это сможешь перебороть, смириться и принять свою смерть. Ты болен фобией, не самой отвратительной, пожалуй, но ты точно болен танатофобией.

Смерть бывает разная, но она всегда пугает. У Сартра в Стене один герой ссался под себя, а другой, главный, сделал смерть героической, великой, сильной, хотя он без проблем выжил. У Достоевского в Братьях Карамазовых описывался случай, когда солдат не принял веру и его убили, его потом в ранг святых возвели. Хотя время у нас получестнее, нежели эпоха Шлезвиг-Гольштейна, но есть достойные мужи Отечества и сейчас… как сейчас, тьфу ты, в ближайшем прошлом.

Например, ты мог слышать, вспомни, из националистических групп о некоем Евгении Родионове, солдате, который служил во время чеченской, и он, осматривая медицинскую карету или… как там ее, ты понял меня… был захвачен в плен со своими сослуживцами. Его объявили дезертиром сначала, так оскорбили этим его мать.

Когда его терзателя поймали, тот сознался, что у Жени была возможность выжить: изменить свою веру. Он не изменил и погиб героем. Потом ещё где-то читал, что его останки мать перевозила на поезде в плацкарте, где тело начало разлагаться и где оно стало отвратительно вонять… её из поезда выгоняют, а она даже сказать, ничего не может объяснить, что такое пахнущее везёт.