Агасфер. Вирусный транзит

— Не совсем так, не совсем! Вот в эти клетки, поменьше, мы сажаем зараженных чумой китайцев. Очень удобно придумано — не надо никого никуда водить. Через прутья хорошо видны изменения при течении бубонной чумы. А когда испытуемый подыхает, его прямо в клетке и относят в яму.

Лейтенанты подавленно молчали.

— А вот в эти клетки, побольше, папаша Исии придумал помещать сразу двоих — больного и здорового. Очень наглядно — и легко фиксировать время заражения… Идем дальше! Вот вы возмущались, коллеги, что я вскрыл брюшную полость старого китайца и не стал зашивать хирургическую рану. Во-первых, это пустая трата времени. А во-вторых, и это главное — сохраняется жизнь пациента и при этом появляется возможность наблюдать за процессом, не утруждая себя новым вскрытием…

В следующем коридоре Кен опять остановился.

— Обратите внимание, коллеги: вот информационный стенд. Здесь врачи и микробиологи оставляют заявки на нужные им свежие, только что вынутые человеческие органы. Здесь же — перечень органов, которые могут быть затребованы для различных исследований. И вот еще что: в нашем исследовательском центре куется новое страшное биологическое оружие, нужное нашей доблестной армии для победы над врагами. А кроме этого, мы ищем пути и способы лечения наших солдат — для этого и проводятся опыты и эксперименты на пленных. Японские ученые и хирурги хотят знать пределы выносливости человеческого организма — это имеет исключительно медицинское предназначение. Мы отрезаем здоровые руки и ноги и пытаемся пришить их на место — сразу или по прошествии нескольких часов. Иногда мы меняем правые и левые конечности, вливаем подопытным заменители крови, проводим опыты по обморожению конечностей… Эй, что это с твоим приятелем? Он, кажется, потерял сознание. Сейчас я дам ему пару оплеух!

* * *

Через час с начала экскурсии Кен Юдзи приволок новичков к дверям изолятора и объявил:

— В изоляторе для вас приготовлено два комплекта одежды: комбинезоны для пленных и хирургическая одежда с белыми докторскими халатами. Я не собираюсь тратить время на уговоры. Зайду через час — к этому времени вы сами определите свое будущее, коллеги! Выберете медицину — пойдете в общежитие. Наденете комбинезоны — вас немедленно отведут в тюремную камеру и уже завтра ваши свеженькие органы попадут на информационный стенд для раздачи более патриотичным военным медикам!

Глава тринадцатая

Мистер Деннис заехал на вместительную автостоянку отеля «Банк» в исторической части Львова, передал ключи от машины парковщику и зашел в вестибюль, украшенный старинными мраморными лестницами. Яркое весеннее солнце, пробиваясь через стеклышки витражей, раскрасило керамические полы разноцветными квадратами. Оглянуться Деннис не успел — рядом тут же вырос менеджер отеля.

— Приветствую вас в Банк-отеле, достопочтенный пан! Вас ожидают?

— Ожидают, — Деннис достал айфон и с запинкой прочел арабское имя. — У меня встреча с господином Аббасом Амиром Сулейман Шараф эль Дином.

— Президентский сьют, — почтительно кивнул менеджер. — Седьмой этаж, шановний пан! Вас проводить?

— Проводите. У нас с господином эль Дином деловые переговоры — полагаю, что в конференц-зале. Это тоже на седьмом этаже?

— Конференц-зал на втором, шановний пан. Но господин эль Дин ожидает вас в своем номере.

На седьмом этаже Денниса встретил предупрежденный личный консьерж арабского гостя. Расспрос повторился, и дежурный клерк потребовал у посетителя сдать на время визита к арабскому гостю мобильный телефон. Деннис возмущенно протестовал и ссылался на правила экстерриториальности[135], однако клерк был непоколебим. Это требования арабского гостя неукоснительно для исполнения: или посетитель сдаст свой «сотик», или он не будет допущен в «святилище». Ворча, секьюрити выложил свой мобильник, и перед ним распахнулись двери люкса.

В центре огромного холла на полукруглом диване сидел человек в белоснежной кандуре и с традиционной накидкой на голове. На диване напротив устроились два араба в темных европейских костюмах. Еще трое выстроились позади дивана — их поза и неподвижность говорила сама за себя — это были телохранители.

Деннис пересек холл и вгляделся в лицо под белоснежной кандурой, припоминая черты лица брюссельского знакомца. Как и у многих европейцев, черты лиц других рас у американца сливались в одно. Так было и тут — однотипная одежда, похожая брутальность небритых щек и подбородка делала лица арабов похожими друг на друга. Разве что накидка — у человека на диване накидка выделялась дорого. И, несмотря на долгое и тесное общение в Брюсселе, Деннис колебался:

— Добро пожаловать во Львов, дорогой господин Аббас… э-э-э…