Агасфер. Вирусный транзит

— Я не знаю, шановний пан! — старик выплюнул кровь, и, заметив угрожающее движение сыщика, заторопился. — Я действительно не знаю! Признаю, что помог своему земляку добыть машину и документы. Он сказал, что у него неприятности с властями и он намерен уехать из Украины. Но свой маршрут он со мной не обсуждал, шановний пан! Вы знаете модель его машины и его имя — вы и сами найдете этого человека!

Рябошапка пожевал губами и оценивающе поглядел на старика: полицейская ориентировка на серый микроавтобус и немца Рихтера уже была разослана по местам их возможного появления, ему оставалось только ждать. Конечно, Хоффман наверняка мог дать какую-то конкретику, ускоряющую поиск. Но пытать его Рябошапка не спешил: приятель из криминальной полиции предупредил, что старик числится перспективным тайным агентом, и начальство расценит «вольности» с ним как покушение на свою прерогативу.

— Ты прав, старик! Исходных данных для розыска у меня хватает: имя, автомобиль, время выезда из Львова… И в мирное время я не стал бы тратить время на допрос старого немецкого негодяя. Но нынче на Украине война! На востоке страны вовсю идут боевые действия, а русский десант с двух сторон обложил Киев[144]. Все дороги на запад заполнены беженцами, и на блок-постах царит бардак и неразбериха… Видишь, как я откровенен с тобой? Отплати мне тем же, Хоффман! Выкупи свою жизнь и здоровье, дай какую-нибудь деталь для поиска! Номер телефона Рихтера, например! Билинг его айфона помог бы точно определить его маршрут…

— Я не знаю номера его телефона! — простонал старик.

— А кто был с Рихтером? Твоя соседка с первого этажа утверждает, что за рулем микроавтобуса был какой-то украинец!

— Клянусь честью — не знаю!

Рябошапка начал терять терпение. Окинув взором разгромленную комнату, он снял с полки электродрель, пожужжал ею и поднес вращающееся сверло к уху старика:

— Вспоминай, старая вонючка! Иначе…

* * *

Отбросив дрель, подполковник полоснул ножом по кокону ленты, которой была обмотана жертва. Освобожденное тело упало лицом на стол.

Покидая квартиру, Рябошапка достал телефон и набрал знакомый номер:

— Приветствую, мистер Деннис! Есть неплохие новости: я определил маршрут бегства вашего инженера. Билинг телефона его водителя зарегистрировал его движение по трассе М-12 в сторону Винницы. Оттуда он может повернуть либо на север к Житомиру, либо на юг, к молдавской границе. Номер автомобиля известен, люди на блок-постах ориентированы. Думаю, через пару-тройку часов голубчиков возьмут… Кстати, о попутчике вашего беглеца — вы не знаете, мистер Деннис, что за приятель появился у Рихтера? Понятия не имеете… Жаль! Ну что ж — ждите новостей!

* * *

Старый Хоффман очнулся от страшной боли в раскаленной голове. С трудом выпрямился. Перед глазами плавали огненные круги, шея не поворачивалась. Он чувствовал, что по левой щеке толчками бежит что-то горячее. Кровь. Он смахнул ее, подтянул ближе старые счеты. Теряя сознание, нащупал на боковой планке малозаметный штырек и несколько раз нажал его.

Он ничего не услышал, но знал, что где-то далеко Саид услышит сигнал тревоги и примет меры предосторожности.

Огненные круги перед глазами быстро меркли. В комнате стало темно. Старик вяло удивился тому, что и боль в просверленном ухе стала стихать. Значит, это все…

Он как можно бережнее положил голову на стол, в лужицу натекшей крови — и умер.

* * *

Берг глотнул воды из пластиковой бутылки и покосился на немногословного попутчика. За шесть часов в дороге тот произнес не больше двух-трех коротких фраз: «подъезжаем к блок-посту, держись уверенно», «проехали Хмельницкий», «скоро Винница». Еще на выезде из Львова Берг, желая наладить контакт с навязанным попутчиком, поинтересовался:

— Как к вам обращаться?

— Саид.

— Саид? — поднял брови Берг.

Ничего восточного в лице водителя не было.

— Это мой позывной, еще со службы.

Вопросы Берг задавал по-немецки, но сразу обратил внимание, что Саид понимает его с трудом. Не лучше у Саида обстояло дело с английским языком. Берг попробовал перейти на русский язык — весьма осторожно, будучи наслышан о патологической неприязни западных украинцев ко всему русскому. Однако, против его ожиданий, Саид не проявил неприятия и с видимым облегчением перешел на «язык оккупантов».

Чтобы не молчать, Берг снова попробовал затеять разговор:

— Этот старый Хоффман… Он тебе платит?

Саид набычился и отрицательно помотал чубатой головой:

— Это я ему по гроб жизни платить должен…

— А кто он тебе вообще? Родственник?

— Не-е, он мне как, — Саид подумал. — Он мне, мыслю я, настоящий, богом данный ангел-хранитель. Серьезно, как-то так получилось.

Он сурово покосился на Берга, который, не удержавшись при упоминании ангела, некстати улыбнулся.