Агата Кристи. Свидетель обвинения

Если бы Эркюль Пуаро и мисс Марпл не распутывали такие сложные дела, не были бы такими блестящими психологами, людьми дьявольски наблюдательными и вдумчивыми, они смотрелись бы типичными комическими персонажами – маленький, похожий на кота человечек с большими ухоженными усами и чашкой шоколада и старая дева с Библией и вязанием. «Волосы белее снега, румяное лицо иссечено морщинами, а взгляд голубых глаз кроток и невинен» («Объявлено убийство»). Сколько таких карикатур печаталось в «Punch» из номера в номер! На этой «разнице потенциалов» и строится, в сущности, огромное обаяние этих образов. Вспомним диалог Пуаро и американского детектива Сайруса Хардмана в «Убийстве в Восточном экспрессе»:

Хардман: «Как вы раскопали их прошлое – вот что меня интересует».

Пуаро: «Просто догадался».

Хардман: «Ну и ну!.. Извините, но поглядеть на вас, в жизни такому не поверишь»[54].

Эми Ледеран, рассказчица в «Убийстве в Месопотамии», представляла себе Пуаро очень похожим на Шерлока Холмса – «высоким, энергичным, с тонким умным лицом», она никак не ожидала, что «он уж такой иностранный», и была явно разочарована:

«Таких чаще встретишь на карикатурах, чем в жизни… когда бы вы его увидели, вы бы просто рассмеялись, он выглядел как парикмахер из комической постановки – толстый, маленький, довольно пожилой. И это был человек, который собирается найти убийцу миссис Лейднер!»[55]

Таким образом, первым – и главным – ложным ключом в классическом детективе становится сам детектив, сыщик; обманчиво всё – и его внешность, и манеры, и речь; своим поведением он вводит в заблуждение и читателя, и всех действующих лиц, в том числе и убийцу. В самом деле, кому придет в голову, что нелепая, погруженная в себя старушенция, или толстый, маленький, пожилой, смахивающий на парикмахера иностранец, или «скромный труженик», маленький священник с простодушной, лучезарной улыбкой по имени Браун, или чудаковатый и тоже добродушный инспектор Морс добьются в поисках злоумышленника гораздо большего, чем блюстители законности и порядка, профессионалы своего дела.

А впрочем, в английском детективе, как мы знаем, чудаковаты, «антигероичны» и профессионалы своего дела. Вспомним хотя бы сержанта Каффа из лондонской сыскной полиции в «Лунном камне» Уилки Коллинза. Каффа, казалось бы, мало интересует исход дела – поиски украденного брильянта. Когда инспектор Сигрейв отчитывается перед ним о проделанной работе, Кафф широко зевает и, отвлекшись, напевает «Последнюю летнюю розу». До роз, кстати говоря, Кафф большой охотник, розыски воров и убийц нисколько не мешают ему разбираться «в пустячном искусстве разведения роз», гладить, как ребенка, пунцовую дамасскую розу…

* * *

Впрочем, одного, даже самого мудрого сыщика с недюжинной проницательностью, владеющего дедукцией, умением «шевелить мозгами» и до поры до времени держать язык за зубами, отличающегося «обаянием незаметности», для хорошего детективного романа мало. У расследующего преступление сыщика должен быть свой доктор Ватсон, во всём, начиная с внешности, его противоположность, человек ему преданный, перед ним преклоняющийся, и при этом не слишком сообразительный. В этом смысле Арчи Гудвин, секретарь, телохранитель, детектив и козел отпущения несравненного Ниро Вульфа – исключение из правил: своему патрону Арчи мало в чем уступает.

Капитана Гастингса, высокого, угловатого джентльмена, от чьего имени в нескольких романах и рассказах Кристи ведется повествование, Пуаро будет постоянно учить азам профессии, да и жизни тоже.

«Разве вам неизвестно, что каждый из нас – загадка, клубок противоположных страстей, желаний и склонностей…»

«Профессионала занимает не сам акт убийства, а то, что лежит за ним…»

«Надо не измерять отпечатки пальцев, разглядывать сигарный пепел и ползать по полу в поисках доказательств, а удобно устроиться в кресле и закрыть глаза – тогда решить любую проблему становится гораздо легче…»[56]