Агент из Версаля

Горячее вино согрело, и Потемкин стал прохаживаться по кабинету, разминать ногу, поврежденную прошлым летом при осмотре войск в Новгородской губернии. Первоначально он намеревался остаться до дня тезоименитства государыни, но наблюдая, сколь сблизилась она со своим секретарем, сразу уехал. Екатерина, судя по всему, о «милюше» не забывала. И как только узнала о его болезни, срочно направила на лихих лейб-медика Соммерса, а впоследствии постоянно справлялась о здоровье, присылая курьеров. Тогда же он получил весть о царском подарке – купленном специально для него Аничковом дворце. При этом она предупредила, что его покои при дворе никогда и никем не будут заняты…

В складках портьеры и в углах кабинета, где гобелены слегка шершавились, таилась мгла. Он перемещался по комнате, и его большая тень тоже двигалась по полу, по стенам, навевая нечто мистическое, – с детства знакомое чувство. И он опять с нежностью и благодарностью стал думать об императрице, давшей фрейлинский шифр дочерям его покойной сестры – Александре и Катеньке. Она оставалась по-прежнему внимательной и отзывчивой, но, увы, уже не любила его и не поверяла тайн сердечных. Только дела и судьба страны связывали их неразрывно, и он тоже, часто выезжая в армию, отсутствуя подолгу при дворе, поотвык от любовных ласк Екатерины. Как говорится в каком-то стихотворении, жизненный поток разделил их. А те женщины, с которыми он теперь бывал, смиряя плоть, не отвлекали излишне и не причиняли душевных страданий.

Обязанности наместника Новороссийского и Азовского, главнокомандующего всех козачьих войск и президента Военной коллегии требовали действий энергичных и смелых. Он истребовал сто двадцать тысяч рублей на обустройство бывших запорожских козаков, убедил самодержицу смягчить наказание их предводителям, сосланным не на каторгу, а в монастыри.

Тогда же, весной прошлого года, подал доклады о создании Астраханского козачьего войска и об изменениях в управлении войска Донского. Добился он и решения насущной проблемы – постройки флотилии транспортных судов для нужд азовских крепостей. И, наконец, по его приказу стал воплощаться в дела план по укреплению границ.

Впервые об этом он доложил государыне в Москве, после празднования победы над Портой. Она одобрила его донесение, где ключевым пунктом было ограждение русских земель от нескончаемых нападений горских племен. В минувшую осень астраханский губернатор Иван Варфоломеевич Якоби вместе с полковником Германом, сопровождаемые топографами, совершили рекогносцировку, путешествуя от Моздока в северо-западном направлении, в сторону Азова и границы Области войска Донского. Их сведения о географических особенностях местности и заметы о народонаселении помогли начать работу над созданием пограничного рубежа, укрепленного крепостями. Осложнение в Крыму, угроза новой войны с Портой, колобродство в Кабарде и Чечне побуждали приняться за сие грандиозное предприятие неотложно. Одновременно с этим нужно было привести к власти Шагин-Гирея, чтобы не получить неожиданный удар в спину от татарского войска. Да и горцы, лишившись подстрекательства Девлет-Гирея, еще задумаются, стоит ли враждовать с Россией!

Потемкин стал просматривать донесения из Крыма. Это был рапорт бригадира Бринка князю Прозоровскому от 12 января 1777 года. «Посланники наши за Кубань к едисанам и джамбайлукам с листами к высочайшему Ея Императорского Величества Двору такового же содержания, каковы получены были от едичкулов и занинцов, преданности новоизбранному Шагин-Гирей хану, здесь изготовленными, возвратились благополучно». Далее бригадир писал о том, что некий сторонник Девлет-Гирея захватил едисанских и дамбайлукских мурз, оттого и печати к листам, подтверждающим их согласие на избрание ханом Шагин-Гирея, не получены, хотя народ единогласно поддерживает его. Далее следовало: «В бытность наших там, между ордами довольно они приметить могли, что весь народ в великом от горцев страхе находится, терпя от них всегдашие грабежи, спасаясь. Отчего как сами с аулами не могут в теперешнее время тронуться, скот свой отогнали на здешнюю сторону и держат около Егорлыков и Маныча, при том же от многих и верных людей слышали, что подстреканием султанов темиргойцы, бжедухи и прочие горцы, скоплясь толпами, намерены были делать свои покушения и к нашим войскам…»

Григорий Александрович, оторвавшись от чтения, снова убедился, сколь необходима мощная линия защиты от варварских набегов горских отрядов. И, пожалуй, следует отозвать с Кавказа де Медема, усердного, но неповоротливого, или употребить его в ином качестве. А всю власть передать знакомому по турецкой войне Якоби. Пусть генерал-майор немолод, но опытен в дипломатии и в торговых поручениях. В преданности же своей престолу Российскому он был много раз замечен в жестоких баталиях с турками, являя мужество.