Агент из Версаля

Еще в ночной час, совершая намаз в дворцовой мечети, он слышал, как гудел за стенами злой северный ветер, как за окном постанывала старая сосна, посаженная еще давним пращуром. А после молитвы он больше не сомкнул глаз, размышляя о выходке русской царицы, столь неожиданно приславшей в его страну свои войска. Безусловно, это прямо нарушало Трактат о мире, который и она, и султан ратифицировали, предоставив Крымскому ханству полную независимость, признав халифство Абдул-Гамида как лидера всех магометан. Лазутчики сообщили ему о приближении несметных сил неверных заранее, и каймакан Ор-бей султан увел татар с Перекопа, забрав весь скот и провиант. Но что он, Девлет-Гирей, законно избранный Диваном хан, мог противопоставить русскому генералу? Только помощь султана, его янычары и фрегаты способны остановить гяуров от посягательства на Крым. Цель Екатерины, как твердо полагал он, не в захвате ханских земель, что привело бы к столкновению с Портой, а свержение неугодного ей хана. И эта обрусевшая немка уже наметила, кто будет куклой в ее руках, кто отвернет крымцев от османов и станет вассалом России на юге. Это, конечно же, подлый Шагин-Гирей!

– Да покарает тебя всемогущий Аллах, изменник и враг моего народа! – в сердцах воскликнул Девлет-Гирей, вставая с кожаного диванчика в своем кабинете и направляясь в зал заседаний, куда ровно в полдень он пригласил представителей татарских родов, чтобы объявить о сборе войска.

Хотя в Хан-Сарае и топили печи во весь жар, в переходах, в большом зале было довольно прохладно, и Девлет-Гирей почувствовал, как стали неприятно зябнуть пальцы, и приказал бешлею-охраннику принести рукавицы из козлиной шерсти.

При вхождении хана в малый зал, радужно освещенный витражами, приглашенные встали и преклонили головы. Девлет-Герей, в теплом халате, украшенном парчовыми вставками и расшитом золотой нитью, в бархатной татарской шапочке, очень идущей ему, строго окинул взглядом собравшихся и, нахмурившись, разрешил всем садиться. Гнев от того, что его воле не подчинилось большинство беев и мурз, присягавших на верность и ратовавших за него при низвержении Сагиб-Гирея, перехватил горло спазмом. И после молитвенного приветствия эфенди он еще долго молчал, точно бы слушая, как разгулялась на дворе метелица.

– Вот, даже погода гяурская, противная земле нашей, – с усмешкой произнес наконец Девлет-Гирей. – Полтора года назад вы, сиятельнейшие мурзы и беи, избрали меня своим ханом. И я все делал для того, чтобы ваши чаяния и намерения, связанные с новым устройством жизни в государстве, с благом всех татар, были выполнены. Смута между родами и фамилиями пошла на убыль. Торговля с Портой оживилась. В мечетях, как никогда прежде, много людей… Вам есть в чем-то упрекнуть меня? Говорите открыто. Мне это важно знать.

И снова в малом фонтанном зале стало так тихо, что донеслось до слуха вкрадчивое журчание воды, которое тут же заглушили нахлесты вьюги по дворцовым витражам.

– Почему же тогда на мой ханский призыв, в эту немилостивую для страны пору, многие не явились? Эти безумцы готовы снова сменить своего правителя! Но суть, мои достоуважаемые братья, в том, что эти нечестивцы помышляют только о собственных выгодах. Они готовы продаться русским, как это сделали орды ногайцев. За большие деньги из казны гяуров их мурзы и аги объявили, рассудок отказывается в это поверить! – Девлет-Гирей задохнулся от негодования. – Они объявили крымским ханом бывшего калгу-султана. Златолюбцам и продажным рабам все равно, что будет в ханстве. Их устраивает любой правитель, лишь бы им было хорошо… И я поднимаю меч и на этих отступников от веры нашей, и на самозванца-хана, и на русских захватчиков! И намерен сам сесть на коня и вести в бой славных потомков рода Гиреева! Надеюсь, что наши братья из других ветвей татарского древа встанут рядом во имя Аллаха и Крымского ханства!

Мурзы взволновались, послышались приглушенные голоса. Представитель мансурской фамилии Аслан-Али, одетый в медвежий бешмет, с длинным кинжалом на поясе, обратился к хану, сверкнув глазами:

– О, почтенный и великий наш владыка! Пусть не смущает тебя, что здесь не все из мурз, кто готов умереть за тебя. Непогода и снег на перевалах не позволил иным приехать в Бахчисарай. Но они выставят свои силы для борьбы с русскими! В назначенный тобою день приведут своих воинов… Да, есть среди людей нашей фамилии отщепенцы. Я не вижу здесь ни Касай-мурзы, ни его старшего брата бея, ни Селим-Шаха мурзу. Мне стыдно за них, клянусь Аллахом!

– Спасибо, Аслан-Али, за слова поддержки, – отозвался хан. – Рядом с тобой я вижу других мансурцев. И за это отплачу вам милостью! А с ширинскими мурзами, которые посчитали не обязательным явиться в ханский дворец, пути наши еще пересекутся…

Эфенди и улемы, присутствовавшие на совещании, члены Дивана предложили хану для того, чтобы успеть собрать войско и отсрочить продвижение захватчиков по Крымской земле, обратиться к Прозоровскому с отдельным посланием от правительственных чиновников.

– Оно уже подготовлено, – сообщил седобородый кадиаскер.