Агент поневоле

Естественно, что чуть ли не первый допрос высокопоставленного эсэсовца, по согласованию с Москвой, провели Ильин и Саша. Сам Бертлинг оказался высоким худощавым человеком, с беспрерывно спадавшим с носа старомодным пенсне. На вопросы он отвечал охотно, но без излишней торопливости. По существу особенно интересовавшей наших контрразведчиков темы оберфюрер смог сообщить следующее. Согласно его показаниям 950-й индийский пехотный полк вермахта был сформирован в августе 1942 года из захваченных в плен в Северной Африке солдат британского экспедиционного корпуса индийской национальности. Подавляющее большинство из них составляли индуисты, однако присутствовали и мусульмане из различных пакистанских племен. Разумеется, немецкого языка они не знали, поэтому все команды в полку отдавались по-английски. В боевых действиях новое соединение тоже долго не участвовало, числясь в составе вермахта в основном ради пропагандистского эффекта. Два года спустя 950-й полк был переформирован сначала в «Индийский легион», а затем и «Индийский добровольческий легион Ваффен-СС». Имел он и другие названия. Легион «Тигр», «Свободная Индия», «Азад Хинд» и так далее. В августе того же, 1944 года индийские добровольцы были наконец-то переброшены во Францию, где оказались серьезно потрепаны даже не регулярными войсками союзников, а местными партизанами, что наглядно свидетельствовало об их низкой боеспособности. На данный момент остатки легиона находятся в учебном лагере Хойберг.

Лев Лукич выслушал доклад Саши с явным удовлетворением:

– Отлично! Неплохо потрудились. Поскорее возвращайся в Москву и садись за очередной отчет для союзников. Пусть теперь своими власовцами занимаются, хе-хе! Да сильно там, смотри, не мешкай. На Дальнем Востоке тебя новая работенка ждет. По твоему основному профилю, так сказать!

Глава 29

Действительно, в том же феврале 1945 года на Ялтинской конференции руководители стран антигитлеровской коалиции приняли секретное соглашение о вступлении СССР в войну с Японией через девяносто дней после окончательного разгрома Германии. И уже начиная с марта на Дальний Восток пошли эшелоны. Сначала с техникой, а потом и с войсками. Шутка ли сказать, по Транссибирской магистрали с западного фронта перебрасывались сразу четыре армии – три общевойсковых и одна танковая! А это совсем не простое мероприятие. Для ускорения сосредоточения войск было принято сразу несколько нестандартных решений. Так, вся бронетехника перевозимых на Дальний Восток армий оставалась на местах прежнего базирования. Вместо старых машин танкисты и самоходчики получали новые, только что выпущенные на уральских заводах. Кроме того, необходимое количество автотранспорта, а также запасы продовольствия и горючего доставлялись американцами, в счет поставок по ленд-лизу, прямо во Владивосток и другие приморские порты.

Саша смотрел на бесконечную вереницу прибывающих с Запада военнослужащих со смешанным чувством. Да, это были Победители. Все в новеньких гимнастерках с блистающими на груди наградами, начищенных сапогах, с залихватски заломленными набок пилотками. Но в памяти отчего-то вставали совсем иные солдаты. Солдаты трагических сорок первого и сорок второго годов. Как русские, так и голландцы. Пропотевшие, запыленные, в разбитых ботинках с нелепыми лентами обмоток. С длинными винтовками с примкнутыми штыками. Пережившие горечь оглушительных и разгромных поражений и тем не менее раз за разом встававшие и бросавшиеся в очередную безнадежную контратаку. Многие из них не дожили до Победы. Однако своей смертью приблизили её.

Были ли такие мысли вызваны чувством своеобразной ревности? Отчасти, наверное, да. Впрочем, долго философствовать Саше не пришлось. Его новая миссия отнюдь не сводилась к роли праздного наблюдателя. Дело в том, что весь процесс подготовки к Советско-японской войне окутывался небывалой завесой секретности, за соблюдением которой пристально следили многочисленные штатные и внештатные сотрудники Смерша и НКВД. От излишнего усердия не удалось избежать и некоторых перегибов. Порой возникали прямо анекдотические ситуации.

Так, в целях сверхконспирации прибывающие на будущий театр военных действий маршалы Василевский, Мерецков и Малиновский получили псевдонимы генерал-полковников Васильева, Максимова и Морозова. А следом в расположение 1-го Дальневосточного фронта приехал и новый командующий 25-й армией, тоже генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков. Зайдя в штаб и встретив там Кирилла Афанасьевича Мерецкова, он обрадовался и по привычке доложил, что так, мол, и так, товарищ маршал Советского Союза, в ваше расположение явился. А окружающие офицеры и подсказывают: «А ведь на плечах Кирилла Афанасьевича генерал-полковничьи погоны!» Чистякова аж в жар бросило. Неужели, разжаловали?! Но за что?! Или опять чистки начались? Улыбнувшись замешательству подчиненного, законспирированный маршал пояснил тому причины своего «понижения».