Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Через несколько недель Гульд попросил Эриха Хеншке сопровождать его в Париж. В освобожденной столице Франции теперь располагался комитет “Свободной Германии”, и с помощью Хеншке Гульд хотел собрать “адреса антифашистов в Германии”, которые могли бы использоваться как конспиративные квартиры. Вместе они посетили штаб-квартиру “Свободной Германии”, а также группу под названием Amicale des Volontaires de l 'Espagne Républicaine (“Друзья добровольцев республиканской Испании”). “Он раздобыл все необходимые им адреса”, не догадываясь, что его список надежных антинацистов в Германии заранее одобрен Центром. Разведка РККА уже не просто наблюдала за миссиями “Орудие”; силами Урсулы и Хеншке она косвенно ими руководила.

А Милисент Бэгот не спускала с них глаз.

Вскоре после возвращения Хеншке в Лондон Бэгот отправила начальнику советских операций в МИ-6 записку, где подробно перечислила свои подозрения в отношении Карла Кастро и попросила помочь разузнать о людях, с которыми встречался этот известный коммунист в Париже, в частности о ветеранах интербригад. “Нет ли у вас какой-либо информации об этой французской организации?” – писала Бэгот Киму Филби.

К 1945 году Филби уже десять лет был советским агентом и пять – сотрудником МИ-6. Расторопный и деятельный, он быстро поднялся по карьерной лестнице в британской разведке, передавая при этом массу невероятно деликатной информации своим кураторам в КГБ. Он обладал удивительным умением незаметно вставлять палки в колеса любой операции, способной поставить под угрозу интересы коммунизма или СССР. Ответ Филби на запрос Бэгот от 22 февраля 1945 года был исключительно бесполезен: “На данный момент мы не располагаем информацией об Amicale des Volontaires de l 'Espagne R é publicaine”.

Последний шанс разоблачить внедрение СССР в миссии “Орудие” был упущен.

Через неделю началась одна из них – “Молот”.

Глава 21. Шепот весны

До сих пор Урсула всегда сражалась с фашизмом на чужой земле. Ближе всего к операции на территории нацистской Германии она подобралась, замышляя отменившееся покушение на Гитлера. Теперь, когда наступил финальный этап войны, ее шпионы направлялись в самое сердце Рейха.

1 марта 1945 года в 21: 00 Джо Гульд и агенты операции “Молот” прибыли на аэродром королевских ВВС Уоттон в Норфолке. С собой у Пауля Линднера и Тони Ру были вещмешки с 14 000 рейхсмарок, талонами на еду, пищевыми концентратами, противогазами, невидимыми чернилами и двумя стеклорезами, а также кофе и 1400 американских сигарет для обмена на черном рынке. В их карманах лежали мастерски подделанные документы на имена Эвальда Энгельке из Франкфурта и Антона Веселы, чеха, говорящего по-немецки, умелых работников тыла, освобожденных от военной службы. В бумажнике Линднера имелся также фальшивый нацистский партбилет. У каждого при себе был пистолет 32-го калибра для самообороны на тот случай, если их попытаются захватить в плен, и капсула с ядом, если сопротивление завершится провалом.

Гульд не догадывался, что при себе у них были и заученные наизусть инструкции от полковника Урсулы Кучински: точные указания о том, как, где и когда они могли установить связь с советской разведкой в Германии. ГРУ тоже планировало внедрить своих агентов в разгромленный Берлин, а война разворачивалась столь стремительно, что советские войска уже в считаные недели могли дойти до столицы. Через Хеншке Урсула передала каждому из агентов специальный пароль, позволявший идентифицировать в них агентов советской разведки. Установив связь с советской армией, они уже не должны были “исполнять никаких распоряжений УСС, до конца миссии «Молот» подчиняясь лишь указаниям, полученным от РККА”.

На аэродроме стоял американский легкий бомбардировщик А-26, бомбовый отсек которого был оборудован для размещения двух парашютистов. Гульд переживал: “Лишь самые отважные и крайне умелые руки могли благополучно доставить участников миссии «Молот» к месту ее выполнения в 47 километрах от Берлина на высоте 700 футов над землей”. В казарме у аэродрома агенты натянули поверх своей гражданской одежды брезентовые комбинезоны и пристегнули парашюты. Гульд протянул им свою флягу с бренди; каждый из немцев отхлебнул по большому глотку.

Гульду не давало покоя “ощущение, будто перед ним разворачивается сюжет какого-то фильма”. У обоих мужчин были жены и маленькие дети, и “все бремя этого момента ложилось на их плечи”. Несмотря на это, дальнейшую сцену он описал донельзя кинематографично: