Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Неугомонная, ожесточенная кампания Смедли во имя международного коммунизма подходила к концу. В 1941 году она вернулась в США и поселилась в писательской колонии Яддо на севере штата Нью-Йорк, пока писала биографию генерала Китайской Красной армии Чжу Дэ, продолжая работать, как писали в Chicago Tribune, “главным апологетом коммунистического Китая”. ФБР не спускало с нее глаз. Из Яддо ее выставили в 1948 году. Спустя несколько месяцев в одном из рапортов разведки армии США ее назвали ключевой фигурой агентуры Рихарда Зорге, после чего на первых полосах всей страны появились заголовки: “В армии заявляют, что советские шпионы владеют военными тайнами Токио: писательница под подозрением”. Смедли угрожала судом – опасная тактика, если учесть, что она была виновна. Маккартистские охотники за коммунистами работали не покладая рук. Смедли с готовностью приняла свое мученичество: “Презренная пресса сожгла на костре очередную ведьму”. Здоровье Агнес было давно подорвано годами, прожитыми в зонах боевых действий Китая, поэтому к новой битве было готово ее сердце, но не разум и тело. Она забронировала билет в один конец в Англию и укрылась в оксфордском доме своей подруги Маргарет Слосс.

Урсула жаждала вновь увидеться с Агнес, опасаясь, однако, навести сотрудников МИ-5 на след подруги. “Один безответственный визит мог обернуться для нее политической угрозой. Как бы то ни было, я не знала, насколько она изменилась за эти годы. Как бы я могла заговорить с ней?” Вероятно, МИ-5 вела наблюдение за обеими. Если бы Урсула была замечена в контактах с женщиной, обвиненной в шпионаже на СССР, это лишь упрочило бы их подозрения. Так стоило ли рисковать, выходя на связь с Агнес со всеми вытекающими отсюда последствиями, или лучше было избегать контактов с давней подругой и первой наставницей? Снова сердце Урсулы влекло ее в одну сторону, а шпионская выучка – в другую. Когда-то в Китае, когда их отношения дали трещину, Смедли обвинила Урсулу, что личные дела для нее важнее борьбы за общее дело. Теперь же ее решение доказывало обратное: она решила, что не должна и не будет пытаться выходить на связь с женщиной, которая когда-то ее завербовала. В отличие от Урсулы, Агнес Смедли уже несколько лет не занималась шпионажем, и пропасть между ними была непреодолима.

Из ее прошлого, уже невозможно далекого, долетали и другие голоса. Из Шанхая Йохан Патра присылал Урсуле письма на ломаном английском с мольбами, чтобы она написала в Организацию помощи немецким эмигрантам в Китае, подтвердив его заявление, что, как вынужденный беженец от нацизма, он имеет право на возвращение в Германию. ГРУ порвало с ним связь, и правила, запрещавшие шпионам общаться друг с другом, их уже не касались. Патра работал механиком и едва сводил концы с концами.

“Иностранцы уезжают из Китая в самые разные страны: Северную и Южную Америку, Австралию, Россию, Европу и т. д. Если я захочу уехать, ЮНРРА [Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций] оплатит мой переезд в другую страну. Как ты на это смотришь? Я все-таки очень дорожу твоим мнением! Если бы я отправился в другую страну, куда-нибудь в Южную или Центральную Америку, я бы, наверное, мог зарабатывать больше денег и помогать тебе. Я тоже научился мыслить практически. А тебя с Европой связывает больше, чем меня”. Патра рассказал, что женился на немке по имени Луиза и они усыновили ребенка. “Представляешь, у меня теперь жена и ребенок. Ты бы никогда этого не поняла. Ты думала, я совсем каменный. А я люблю его как своего… Назвал его Петером. Экономическая и политическая ситуация здесь очень плохая, все еще должно радикально измениться. Я бы очень хотел тебя повидать. Я так горжусь тобой. Ты добилась успеха в важных делах…” Как Патра и просил, она написала в эмигрантскую организацию, но не получила оттуда никакого ответа.