Агент тьмы (ЛП)

В тенях бушевали кружащие водовороты страшных, печальных, мучительных криков, нахлёстывавшихся друг на друга. Звуки Ада переполнили моё тело тёмным восторгом, мощной силой, которая вибрировала на коже, проносилась по позвоночнику. Может, это и ужасало меня, но я нуждалась в этом — в избавлении от собственных мыслей.

Мощный разряд ужаса окутал меня, увлекая в свои глубины, пока не осталось ничего, кроме меня и чёрного потока криков. А потом, буквально на долю секунды, я вспомнила имя: Кассандра. Я заставила себя перекатывать эту идею в своём сознании, медленно собирая частицы себя в реке. Я была агентом ФБР. Мне нравилось печенье Орео, хип-хоп, и я не могла отличить дорогое вино от дешёвого, а значит мне нравилось пить всё подряд. Мне нравилось смотреть танцевальные видео и запоем читать исторические романы про мускулистых шотландских лэрдов. В старшей школе я вела дневник с вырезками фотографий кинозвёзд, на которых я хотела походить — Одри Хепбёрн, Грейс Келли. Я была пикси, фейри-полукровкой. Меня три раза жалили пчёлы, и у меня аллергия на бананы. Я была профайлером. Моей первой влюблённостью был паренёк по прозвищу Блейз, который пользовался подводкой для глаз и играл на гитаре. Я была личом страха. И подменышем.

Я пришла сюда в поисках женщины, которая породила меня на свет.

Где я? Я каким-то образом переместилась внутрь Камня? Пространство вокруг меня пульсировало жизнью, и Камень словно связал меня с остальным городом... и не только с тем Лондоном, который существовал теперь, но с древним Лондоном, со слоями его истории. Я впитывала столетия лондонского ужаса. Я начала тонуть в гвалте бестелесных воплей.

Я испустила в реку визг «Мама!», но крики заглушили мой голос. Я искала её, искала связь с женщиной, которую разлучили с дочерью. Я нащупывала то чувство потери.

Где-то в этом потоке тихое причитание с плачем выделилось на фоне остального, и я чувствовала связь, нечто общее. Генетическая связь? Общая потеря? Я знала лишь то, что это связь. Я попыталась соприкоснуться с голосом, сказать, что я хочу помочь, спросить, как я могу вытащить её оттуда. Но крик лишь продолжался, источая печаль и страх.

В следующее мгновение я осознала, что лежу на сером ковре, тяжело дыша, и по моему лицу катятся слёзы. Боль обжигала ту мою руку, которой я пробила стекло. Заставив себя посмотреть на неё, я ощутила тошноту при виде ран, тянувшихся по моему предплечью. Как минимум одна из них была глубокой и сочилась кровью. Нетвёрдо поднявшись на ноги, я схватила спортивную ветровку с вешалки, чтобы зажать рану. Я покосилась на разбитую витрину, на мою кровь, которая стекала по зазубренным осколкам стекла. Хоть я уже не прикасалась к Камню, голоса до сих пор воевали в моём сознании. Крики мучимых душ, и один вопль, который завывал громче всех — тот, что был связан со мной. Что с ней случилось? Мне надо узнать.

Кое-как подойдя к одной из металлических стоек с вешалками, я уставилась в отражение и стала искать какое-нибудь безопасное место.

Глава 4

Я лежала на кровати в хостеле, мечтая о сне, но голоса, эхом отдающиеся в моей голове, продолжали будить меня. Каждый раз, когда я задрёмывала на несколько минут, крики превращались в кошмары. В моём сознании вставали образы — мужчины и женщины стоят на берегу реки в белых одеждах, и их крики пронзают воздух. Прежняя Кассандра поставила бы себе диагноз «слуховые галлюцинации и психоз на фоне стресса», но Прежняя Кассандра не знала правды. Она не знала о существовании магии. Через несколько секунд сна мои глаза снова распахивались, и я крепче куталась в одеяло.

Постепенно у меня сформировалась теория о Камне. Он ощущался живым, как пульсирующее звено живого города. Не его сердце, а часть мозга — сознательное существо. Лондонский Камень был подобен амигдале города — древней части мозга, которая говорила нам, должны ли мы бежать или драться. И употребив огромную дозу лондонского ужаса, я каким-то образом испортила свой мозг. Как? Я не знала. Видимо, в универе я прогуливала предмет «Магические Камни и их Влияние на Мозг».

Несколько часов я крутилась в кровати с бока на бок, а потом схватила телефон и посмотрела на время. Полчетвёртого. Сколько я пробыла в камне? Минуты? Часы? Ощущалось это как несколько дней.

Я отбросила одеяло и встала с постели; мой разум бушевал. Сколько я не спала? Слишком долго.

Даже если я не знала, что Камень делал с моим мозгом, я знала, какой эффект оказывала бессонница. Мой таламус (центральная переключательная станция мозга) просто перегорит. Все функции префронтальной коры (регулирование эмоций, способность к планированию, оценка реальности) пойдут псу под хвост. Затем мой мозг начнёт питаться собственными нейронами и синаптическими связями, тогда как мои эмоции полностью возьмут верх.

То есть, мне надо поспать, иначе я довольно быстро скачусь в безумие. Моргнув, я взяла куртку. Само собой, мне надо больше вина, чтобы заглушить бл*дские крики в моей голове. Ровно столько, чтобы я отрубилась.