Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Формально редактор The Times был прав: когда независимая газета, пусть даже в военное время, публикует заведомую фальшивку, она перестает быть не только независимой, но и газетой. Баррингтон-Уорд также предостерег Мастермана от попыток протащить эту историю в прессу через Министерство информации: в этом случае либо придется лгать газетчикам, либо, что еще хуже, вовлекать их в заговор, что в стратегической перспективе непременно приведет к катастрофе, ведь большинство репортеров в принципе не способны хранить секреты. Вместо этого Баррингтон-Уорд посоветовал Мастерману обратиться к тем своим коллегам, которые, возможно, придерживаются менее строгих этических принципов: к примеру, в Daily Express или Daily Telegraph. Мастерман не привык к тому, чтобы ему читали лекции по этике. Оба чувствовали себя весьма неловко и, пожав друг другу руку, договорились считать этот разговор «несостоявшимся».

Артур Кристиансен, редактор Daily Express, был, по всей видимости, менее щепетилен или более патриотично настроен, а может быть, и то и другое разом. Он также указал, что в рамках подобного обмана «ему придется публиковать в газете заведомо ложные факты», но тем не менее был рад помочь. Ему искренне нравилась идея обмишурить немцев, однако, заметил он, правила цензуры, действующие во время войны, запрещают ему публиковать заметки, которые могут воодушевить врага. Сообщение о разрушении жизненно важного авиастроительного предприятия явно подпадало под категорию запретных для публикации, и в случае, если оно все-таки выйдет в его газете, «цензоры, едва прочитав, оборвут ему телефон». Они сошлись на компромиссе: Кристиансен опубликует ложную новость, но лишь в первом выпуске газеты, который отправляется в Лиссабон, откуда, через немецкое консульство, расходится по Германии и оккупированным территориям. Если немцы обнаружат, что заметка вышла только в первом выпуске, они, несомненно, придут к выводу, что цензор, прочитав ее, запретил к публикации в последующих выпусках. Мастерман быстро набросал несколько строк о событии, которое не происходило и никогда не произойдет. Кристиансен, ухмыляясь, переписал заметку журналистским языком.

Чапмен сообщил фон Грёнингу планируемую дату диверсии: «FFFFF УОЛТЕР ПОЛНОСТЬЮ ГОТОВ. ЦЕЛЬ — ПОДСТАНЦИИ».

Последние элементы камуфляжа были установлены на свои места. Командование истребительной авиации было предупреждено о том, что следует внимательно следить за появлением самолетов-разведчиков в районе Хатфилда, но ни в коем случае не атаковать их. Если бы кто-то из рабочих начал задавать вопросы о назначении раскрашенных брезентовых полотнищ, владелец должен был ответить, что на заводе проверяют, «способна ли высотная фотография зафиксировать подобные разрушения». Если бы этим вопросом заинтересовалась пресса, журналистам следовало отвечать, что «что-то случилось, но, в принципе, ничего страшного, это явно не стоит внимания газетчиков». Подобные ответы, несомненно, запустят целую волну слухов.

Как только наступила темнота, команда специалистов по камуфляжу из инженерных войск, а также несколько декораторов из театра Королевы Виктории тихо проскользнули на территорию завода «Де Хавилланд» и начали последние приготовления к мошенническому спектаклю. Скорее всего, труппой руководил Маскелайн, хотя, вполне вероятно, он наблюдал за происходящим откуда-то из-за кулис. Это было бы в его стиле: он умел появляться и исчезать совершенно неожиданно. На этот раз речь шла о фокусе промышленного масштаба, однако за несколько часов команда специалистов по маскировке закончила работу и на глазах у Ронни Рида растворилась в «непроглядной тьме». А незадолго до полуночи жителей Хатфилда разбудил мощный взрыв.

Рассветные лучи осветили панораму разрушений. Вокруг места предполагаемого взрыва, по словам Рида, «царил полный хаос». Кирпичи, булыжники, гнутое железо, куски бетона и какие-то разбитые в щепки деревяшки валялись по всему двору подстанции. Меньшее по размеру здание, казалось, сокрушил гигантский молот, фальшивые трансформаторы, совершенно разбитые, валялись среди обломков, словно выпущенные наружу кишки какого-то гигантского животного. Даже оператор бойлерной поверил в это представление: он ворвался в заводскую контору «в крайнем возбуждении», крича, что в здание попала бомба. Место происшествия тут же отгородили экранами, словно для того, чтобы скрыть от любопытствующих взглядов.

Поддельные «результаты диверсии» на заводе «Де Хавилланд»: небольшие постройки укрыты брезентом для маскировки и разрисованы «под повреждения», по территории разложены «обломки», имитирующие «последствия взрыва».