Агентство Пинкертона [Сборник]

— Признаюсь, я ни разу в жизни не видал шалаша и потому не могу судить. Заметьте, Эллен, что в семьях, где жены говорят: «не в деньгах счастье» — мужья кончают банкротством. В моей семье разговаривали иначе. Когда мой дядя Вильям, — у него было восемнадцать миллионов, — умирал, врачи предписали ему шампанское для подкрепления сил. — «Шампанское! — закричал дядя Билль. — Бутылку каждое утро! Ну, это мне не по средствам!». Врачи настаивали; тогда он приказал разбавлять шампанское содовой водой. Дяде Вильяму оставалось жить три дня; и на этот срок он достиг ежедневной экономии по крайней мере в семьдесят пять центов. Отец того же закала, Эллен (мистер Гульд улыбнулся одной стороной лица). Впрочем… оставим этот неуместный разговор.

Мистер Гульд встал.

— Сейчас, — подумал Крейн, — он выйдет на балкон полюбоваться озером при вечернем освещении. Сейчас он выйдет на балкон.

К счастью для Крейна, Перси Гульд был равнодушен к природе.

— Досадно… Боб только что, прочищая мотор, повредил себе руку. Придется взять запасного шофера. В десять часов выезжаю — небольшое частное совещание у Киттинга. Покойной ночи, Эллен.

Крейн вышел из-за экрана и заговорил сурово. Он сказал, что нельзя терять ни минуты времени, — миссис Гульд слабо простонала в ответ; что подслушанное объяснение заметно расширило его кругозор, — миссис Гульд взглянула с робкой надеждой; что он считает нужным ознакомиться с той поразительной находкой, о которой миссис Гульд упомянула до прихода мистера Гульда, — миссис Гульд со вздохом вынула из-за корсажа голубоватый конверт. Она должна сознаться, что в отсутствие мужа тщательно обыскала его кабинет (в серьезных случаях жизни, именно так поступают все любящие женщины). В камине, среди остывшей золы, ей попались остатки разорванной и брошенной в огонь бумаги. Содержание этих обрывков почти столь же ужасно, сколько и непонятно; это, конечно, письмо, анонимное письмо с угрозами, с какими-то страшными значками. Это…

Крейн взял конверт и твердо сказал, что ему необходимо сосредоточиться. Миссис Гульд ответила, что для агента Пинкертона в ее доме приготовлена комната, куда Крейна проводит Том, старый преданный дворецкий.

Комната, предназначенная агенту Пинкертона, была обставлена с чрезвычайным комфортом, то есть в ней имелось почти все необходимое для человека и еще много лишнего. Вид шелкового халата, щеточек для усов и электрической грелки для ног при других обстоятельствах несомненно заинтересовал бы Крейна и даже польстил бы его самолюбию, но сейчас слишком важно было другое.

Крейн нетерпеливо отдернул занавеску. За окнами стало совсем темно и почти прохладно. Крейн жадно, как в воду, сунул голову и сухие руки в окно. Том, старый преданный дворецкий, собственноручно принес вино и холодный ужин. Крейн съел ужин рассеянно и быстро. Дворецкий собрал посуду и доложил, что джентльмена больше не будут беспокоить.

Крейн сидел в кресле. Он решил: надо обдумать положение в целом — и для удобства закрыл глаза. И тотчас же перед его глазами, как во сне, проплыл мистер Бангс с желтым лицом и темными стеклами, а миссис Гульд протягивала руки и твердила: «Спасите! О, спасите его, и я осыплю вас долларами!»

Крейн открыл глаза: положение в целом не удается обдумать. Остаются подробности. И он аккуратно разложил перед собой содержимое голубого конверта миссис Гульд.

Два неровных обрывка писчей бумаги плохого качества. Крупный, неумелый почерк с неожиданными для самого пишущего взлетами и падениями пера. На одном из клочков Крейн разобрал:

…те уверены

не остановит

решенное дело

На другом сохранилось только окончание слова (ора… — прочитал Крейн) и странный рисунок: черная извилистая черта горизонтально пересекала бумагу, скрываясь за обгорелыми краями. У левого края поверх черты — грубое, но отчетливое изображение лошадиной подковы.

Крейн понял: перед ним лежали знаки неумолимой действительности К миру оттенков и ароматов, воздушных вздохов миссис Гульд и скользящих речей мистера Гульда — два клочка плохой писчей бумаги были подвешены как две свинцовые гири.

Крейн смотрел на обрывки письма, томимый желаньем быть сыщиком.

Извилистая линия и лошадиная подкова… Лошадиная подкова — непонятно, но годится в качестве условного знака вымогателей. Что касается волнистой черты, то она может обозначать, например, веревку… веревку, аркан или даже лассо. Следовательно, за этим таится опасность…

Но Крейн никак не мог представить себе, какая именно опасность таится за изображением веревки.

Крейн застыл над столом. Время долго текло мимо его сознания. Он очнулся от стука в дверь. Дверь отворялась. Это не был дворецкий; к ужасу Крейна, это была миссис Гульд; миссис Гульд с какой-то ношей в руках.

— Я все придумала, — сказала она с пугающей твердостью. — Вы, конечно, хорошо управляете автомобилем?

— Да, я…

— Разумеется, — кивнула миссис Гульд. — Вы слышали, он сказал, что Боб повредил себе руку. Это очень хорошо, потому что Перси знает в лицо и по голосу только Боба. Смотрите, я вам все принесла.