Читаем Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1 полностью

Сколько твоих мыслей повторено с восторгом у Нас. Можно в Наших рекордах мыслей найти также и твои, прочные и блестящие.

Есть ли мысли, которые нельзя прочесть?

Есть — когда мысль растет внутрь.

Считаю важным услышание колокольчика и запора Двери, ибо смежные звуки малодоступны. Пока запись идет очень успешно. Мы удивлены проникновению поверх посторонних звуков. Наоборот, за эти дни организм очень подвинулся и научился. Можно дать всю аптеку, она лишь свяжет опыт, внося предубеждения, наводнив собою все свободное восприятие. Дай духу свободно приладиться и отмечать, как воин на дозоре. В этом научность опыта. Опыт не для Нас, не для тебя, но для мира.

Посуди, если назову имена голосов, сейчас неприятных по случайности резонатора. Когда очень высока башня, то голос очень резок. Брат Ч. — Наш брат из Монголии. Когда потолок башни высок, голос меняется. Именно сейчас юг опасен Монголии.

Почему среди других голосов я не слышу голоса М.М.?

Много уединен, ибо меч теперь близок, и снова надо предотвратить кровь. Вести с севера недобрые. Не утомляйтесь, ибо много впереди.


742 5 апреля

Подумайте, никогда раньше не удавалось начать такой ценный опыт, и чтоб можно было тут же дополнять его беседою с уверенностью, что у вас нет предрассудков. Таких правдивых записей о Братстве не было. На пятую ночь уже услышать лютню Сестры О[риолы] и вынести лабораторный луч, разглядеть перед дверью вид и получить напоминание изображений атомов, не выходя из физического сознания, — это блестяще. Как ценно будет наступление ступеней дальнейших. Различать треск преломления лучей в местах накопления ауры и понять сопроводительный символ без медиумизма — очень тонкое достижение. Запомни, перед твоим окончательным к Нам уходом придет к тебе молодая девушка Елена поступать в сестры, спросишь ее: «Вы были девочкой Нелли, которая так любила своего отца?» И покажешь день, когда Христос освятил ее. Будет радость и тебе. Сад ваш не обижен. И сколько осколков станут в стройное ожерелье. Не утомляйся — это важно. Когда будят — это ничего, но потом не надо отягощаться думами, ибо центры обнажены, но новая эпидерма еще не срослась. Степень чуткости велика. Не сжигать ценное вещество, но возрастить — его задача. Не только мысли, но и все утомляющее отложить вне опыта.

На мое замечание, что ходить пешком меня утомляет.

Верно — сосуд открытый не надо трясти. Делай, как хочет дух, ибо ценно для опыта состояние духа и покой. Чувствуешь тяжесть луча от лаборатории.

Почему даже повышенный голос М.М. не вызывает во мне никаких болезненных сотрясений?

Ибо помещение небольшое. Ждем луча приложения без потрясения, но лишь время решит лучшее. Надо не обжечь и не застудить нервы.

Я не вижу прогресса в видениях, ни в слышании, ибо и раньше видела формулу атомистической энергии и слышала целые фразы, видела также работу нервов, клеточки солнечного сплетения и в камне и т. д.

Клеточку видела в себе. Самое большое давление дает комплекс голосов разных Учителей. К Нашим двум лучам (М[астеров] М. и К.Х.) привыкла с детства, но теперь давление всех Учителей. Потому осторожность нужна. Уже прогресс. Но заметь волны, окружающие ток, так же как и начала.


743 6 апреля

Надо, чтоб картина Матери Мира вышла. Небо лучше бирюзовое, и деревья не нужны. Явление ищущих жар-цвет можно написать. Нужно напрячь силы «Матерь Мира» кончить. У Нас есть эта картина — Урусвати подает ковчег. М. не надо писать. Мудро как можно общее. У ларца можно сияние показать.

Жду, сумеет ли Удрая не постыдиться Меня. У него Мое поручение.

Теперь к опыту. Уже сказал, как надо покой, избегай утомления. Если будут волны покоя, лучше отразится на будущем. Главное — не спешить, иначе покинутые центры не замрут и боли могут беспокоить. Некоторые центры земного назначения протестуют против повышения их духовных соперников. Надо осторожно дать им умереть. Спи, когда нужно, проснешься. Все идет так стремительно, что надо запас сил. Надо избежать бессонницы. Луч Братства постоянно окутывает и бодрость несет. Ванну лучше днем, и валериана утром и вечером. Проявлением фотографии лучше не заниматься. Дети могут. Не поверите, как следим за вами, чтоб не перегрузить и уберечь. Колокол М[орея] опять не вовремя. И боязлив, много шкурок переменить придется.


744 7 апреля

Так радуемся, видя ваше строительство, и знаем, насколько опыт в верных руках. Именно хороша ваша утрированная репутация светской женщины и ловкого человека. Родные, идите львами с Нами в неразрывной работе.

Урусвати, припомни небо мелькнувшей картины. Верх неба темнее ауры.

Удрая, пойми поручение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее