Агния Барто

Так А. Барто умеет одной меткой и емкой фразой выразить и характер персонажа, и его переживания, и самый смысл той или иной веселой (а то и печальной!) истории. Самое название стихотворения о тех любителях «галочек», которые превращают каждое доброе начинание в бюрократическую затею, могло бы стать веселой и острой поговоркой: «Три очка за старичка».

А. Барто отмечает (в статье «О поэзии для детей»), что «лучшие строчки стихов для детей стали пословицами, поговорками, потому что язык их точен, лаконичен, потому что они подлинно народны», и мы могли бы назвать немало стихов самой А. Барто, ставших пословицами, поговорками, присказками наших детей (впрочем, не только детей — их подчас можно услышать в разговоре взрослых людей).

Она говорит и о тех, кто в соревновании классов за чистоту (да и в любом другом!) прибегает ко всяким неблаговидным приемам, чтобы только оказаться на первом месте:

Кстати ли, некстати ли,
Скажу начистоту:
Такие показатели
Грязнят всю чистоту.

Здесь А. Барто раскрывает в незатейливом каламбуре, принявшем афористически-поговорочную форму, моральную (вернее, аморальную) изнанку той «показухи», которая может только испортить и скомпрометировать любое начинание, какого ни коснется, и так поэтесса высекает те искры юмора, которые придают ее стихам особую живость и яркость, освещают жизненно важные в глазах ее юной аудитории вопросы.

Если многие стихи А. Барто даже и без всяких дополнительных разъяснений внушают своим читателям ощущение слова предельно отточенного, выразительного, характерного, в котором сказался весь человек, то в иных стихах она обнаруживает, что в речи ее героев немало и слов-сорняков, слов-скелетов, слов — порождений бюрократических «галочек», и поэтесса без всяких дидактических прописей, по ходу живого, веселого, непринужденного разговора обнаруживает всю их мертвенность и опасность.

Юный герой стихотворения «Увлекательная речь» (1954), готовясь к докладу перед ребятами и стараясь «казаться поумней», пыжится изо всех сил, подменяет живую речь «учеными словами»:

Домик он зовет строеньем,
Называет зоной лес —
Ведь такие выраженья
Придают докладу вес...

Не мудрено, что, слушая такой ученый доклад,

...весь отряд зевает сладко,
И не хочется ребятам
Делать домики пернатым.

Так живое дело на наших глазах превращается в очередную бюрократическую затею, что подчеркнуто и самим характером «ученого» языка незадачливого докладчика. А. Барто внушает своему читателю, что слова-сорняки не только безобразны сами по себе,— нет, они могут поставить под сомнение любые хорошие начинания и самые добрые намерения.

А вот девочка, которая вся выразилась в одной на лету подхваченной и, как неотвязный репей, прицепившейся фразе: «Больше всех мне надо?» — этой фразой она отделывается от всех трудностей, от любой работы. Даже тогда, когда другие ребята упрекают ее в бездушии, она не находит ничего лучшего, как ответить все тою же стереотипной фразой, словно бы иссушившей и исказившей все живое в ее натуре; на вопрос о том, есть ли у нее душа, она отвечает:

Для чего же мне душа,
Больше всех мне надо?!

Да, всего только одна фраза, один речевой оборот, а в них характер иного человека может сказаться полностью и целиком, и в стихах А. Барто мы зачастую слышим именно такие прозорливо подмеченные и чутким ухом подслушанные фразы, непосредственно вырвавшиеся из уст того или иного персонажа, а вместе с тем психологически-глубокие, необычайно емкие, заставляющие читателя задуматься о самых больших вопросах жизни и морали.

Слова-сорняки, если их вовремя не «выполоть», кладут свою тень и на самого человека, не могущего обойтись без них, прилипчивых, как репей:

Спросите у Володи:
— Ты пионер?
— Да вроде.
— Работал в огороде? —
А он опять:
— Да вроде.

Они становятся помехой в жизни и поступках малыша и превращают в нечто несерьезное и сомнительное все, что он утверждает, все, что он делает, порождают то неуважительное отношение к нему, которое рано или поздно, но отзовется в его неокрепшей душе собственными сомнениями, самоуничижением.

Многие из тех «речений» в стихах А. Барто, которые стали впоследствии ходовыми и обиходными в языке наших детей, подслушаны поэтессой в самой жизни, переняты от ее героев, как и говорит она в статье «О поэзии для детей», упоминая о своей переписке с юными читателями:

«Конечно, не только письма детей помогают узнавать новые черты нашего читателя. Я часто бываю в школах, в детских домах, прислушиваюсь к разговорам детей на бульваре, на улице, во дворе».

Постоянное прислушивание к разговору наших ребят, внимательное изучение того нового, что повседневно рождается в их речи, и является свежим и неисчерпаемым источником обновления языка А. Барто и ее героев.