Агония и возрождение романтизма

Ассоль, героиня феерии, еще в младенчестве утратила мать, и с тех пор ее преданно воспитывает отставной моряк Лонгрен. Это почти соименник вагнеровского Лоэнгрина, но созвучие скорее всего сигнализирует лишь о каких-то неопределенно-оперных привязках Грина, в поле внимания которого здесь находился только «Летучий Голландец», вернее его либретто. Показательнее оттого ситуативное совпадение: в обоих текстах отец героини – мореход. Правда, в отличие от капитана Даланда, матрос Лонгрен лишен корыстолюбия и принадлежит к числу романтических одиночек – столь же нелюдимых, кстати, как и сам Грин, литературный псевдоним которого тоже кодируется в этом имени (настоящая фамилия писателя – Гриневский). Лонгрена люто ненавидят и боятся филистеры, населяющие соседнюю деревню Каперна. Их растущая враждебность переносится на Ассоль, и та с детства предпочитает социуму мечтательное уединение, высвеченное метафизической перспективой: «Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка».

Отставной матрос Лонгрен, сам воспитывающий и обучающий дочку, рассказывал ей разные морские страшилки – включая легенду о «Летучем Голландце» с его «неистовым экипажем». Чтобы прокормиться, он вырезает из дерева превосходные игрушечные кораблики, которые он сам или его дочь относят в магазин. Однажды для богатого заказчика он изготовил «миниатюрную гоночную яхту» и, за неимением подходящего материала, снабдил ее «парусами из алого шелка». Словом, зачаточный сюжет из первой редакции развивается теперь во всем объеме.

Игрушка очаровала маленькую Ассоль, и по пути в «игрушечную лавку» она настолько залюбовалась ею, что, спустив суденышко в ручей, стала изображать в лицах важный разговор с его «капитаном». Внезапно кораблик, подхваченный течением, стремительно уплывает. Ассоль мчится за ним по лесу – но крошечная яхта исчезает. В отчаянии девочка добирается до устья ручья и там, у самого моря, видит живописного седого незнакомца, который увлеченно разглядывает подобранный им «лесной сюрприз». То был «путешествующий пешком Энгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок», выказывающий и сам «склонность к мифотворчеству». Одежда отчасти придает ему «вид охотника». Умиленный самим обликом и беззащитной доверчивостью Ассоль, он выдает себя за «самого главного волшебника» и, возвращая кораблик, сулит ей чудесное будущее: однажды утром

сияющая громада алых парусов белого корабля двинется прямо к тебе <…> Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка <…> Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. «Здравствуй, Ассоль, – скажет он. – Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство».

Дома девочка, захваченная предсказанием, пересказывает его растроганному отцу – а тот, в надежде на то, что со временем она все забудет, подтверждает: «Будут тебе алые паруса». Пророчество, однако, навсегда западает в ее душу.

Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала корабль с Алыми Парусами. Эти минуты были для нее счастьем; нам трудно так уйти в сказку, ей было не менее трудно выйти из ее власти и обаяния.

Понятна тут функция Энгля, который, следуя сюжетным стереотипам сказок, принимает на себя роль волшебного помощника. Применительно же к гриновской адаптации оперного материала он замещает вагнеровского ангела, закодированного в самом его имени – Энгль.