Агрессия

Так что, до тех пор, пока не найдут оптимальный способ транспортировки, кыштымское золото будет рушить только нравственные устои местных жителей, но никак не биржи. Существующая система добычи и транспортировки напоминает ручное производство и обжиг кирпичей. От силы сотня в день - очень мало, чтобы быстро построить многоквартирный дом. Сотня старателей, которая каждый день уходит в Зону 31, может обеспечить объемы добычи, сравнимые с объемами обычной артели на Колыме, не больше. Ведь из сотни едва ли треть дойдет до центра зоны, а сколько вернется? Десять из ста? И сколько они принесут золота? И сколько «осядет» в мешках грабителей?

Да, ходят слухи, что есть какие-то особые способы проникать в зоны и выбираться из них. Что-то, связанное с некими «пакалями». Но что это за волшебные ключи, и какие тайные ходы они открывают - доподлинно известно немногим. Вот и остается отчаянным старателям рисковать жизнью трижды за один поход: сначала пересекая «адский пояс» Зоны 31, двигаясь к центру, затем выдерживая это же испытание на обратном пути, а под занавес еще и отбиваясь от бандитов, желающих отнять у них честно заработанное золото и ценные сплавы…»

Ретростайл ньюспортал «Советский Челябинск»/www.RSNP-sovchel.ru/05.07.2016.

13. Зона разлома 31 (Кыштымская), 14.07.2016.

Скаут не удержался на ногах и завалился на Ольгу, а следом потянул в партер и Муху. Все трое рухнули примерно с метровой высоты, поскольку в «аду» они появились на краю какой - то неглубокой, но широкой канавы. Перекаленный грунт под ногами осыпался, и троица растянулась на горячем дне. И очень удачно, что растянулась именно здесь, а не десятью метрами дальше по канаве, если смотреть вправо. В этом странном «аду» падение плашмя на горячую землю было не худшим вариантом приземления. Можно было еще и плюхнуться в лужу расплавленного металла. Именно эта неприятность поджидала гостей в десяти метрах правее.

Скаут первым поднял голову и осмотрелся. «Ад» выглядел убедительно. Спекшийся и растрескавшийся грунт, древесная зола и непонятные, тлеющие почти без дыма кочки, раскаленные острые камни и темный песок, местами оплавленный до стеклянных комочков - это была здешняя твердь. «Адский» небосвод просматривался плохо из-за плотной красновато-серой дымки, которую там и тут подпитывали едва заметные струйки дымов и неведомо каких испарений. Из-за этих же дымов, испарений и смога было очень трудно дышать.

Но самое удивительное творилось с местной жидкой стихией - назвать ее водной не поворачивался язык. Жидкостями здесь притворялись всевозможные вещества, которым полагалось быть твердыми даже в адской жаре. Кроме лужиц расплавленного стекла, это были металлы. Причем разные, но непременно благородные или хотя бы дорогостоящие.

Лужа, рядом с которой завалились сталкеры, выглядела как смешанное с медью золото. Хотя, скорее всего, красноватый оттенок металлу придавал местный дневной свет, сочащийся сквозь фильтр багровой дымки. А вот золотистый цвет обеспечивало… само золото.

Скаут проворно встал на четвереньки, подполз к луже, на миг замер, а затем закашлялся и сел на колени, прикрывая нос и рот рукавом.

- Это… золото! Настоящее! Только не горячее!

- Но жидкое, как ртуть, - рядом уселся Муха. - Помнишь, Колян рассказывал… про Урал. Зона… не помню номер.

- Значит, не вранье? - Скаут утер пот со лба. - Жара, как в сауне, даже ноздри обжигает. И кислорода маловато.

- Это верно, - Муха зачарованно смотрел на лужу золота. - Сколько ж тут… литров… двести? А килограммов… тонны три? Или больше?

- Вы лучше… по сторонам… смотрите, - Ольга поднялась на ноги и окинула взглядом окрестности. - Видели, в кого Пушкарев превратился?

- Скаут обернулся и кивнул:

- Я успел заметить.