Агротора. Подаренное пламя (СИ)

За полчаса до окончания утреннего приема в мою палату вошла Агния. На первый взгляд выглядела она великолепно: полупрозрачная свободная блузка зеленого цвета оставляла руки открытыми, короткие джинсовые шорты подчеркивали длинные красивые ноги, а на ногах красовались вьетнамки. Свои черные волосы Агния убрала в небрежный пучок на затылке, оставив открытым круглое фарфоровое личико, но несколько прядей все же выбились. Макияж, как всегда, был безупречен.

Но я видела, как нервно Агния прикусывает нижнюю губу, насколько покраснели у неё глаза от недосыпания и, должно быть, от алкоголя. Сдержанностью она не отличалась.

— Привет, — криво улыбнулась она и осторожно села на стул, оставленный папой рядом с кроватью.

— Привет, — медленно ответила я, поджимая под себя ноги.

Агния некоторое время молчала, собираясь с духом, а затем тихо произнесла, рассеянно глядя в пол:

— Ты была права, Соня. Мы сами творим свою судьбу. Ты сумела спасти её. Ты изменила будущее.

Девушка замолчала, молчала и я. Не трудно догадаться, что своей целеустремленностью я изменила мировоззрение Агнии, её жизненные ценности менялись.

— Я… Я чувствую себя предателем.

— Почему? — удивилась я. Агния опустила голову.

— Если бы не ты, Маша погибла бы.

— Она сама выбралась с того света, — возразила я. — Я ничего не делала.

Агния взмахнула рукой:

— Это ты так думаешь, — сделав паузу, колдунья неуверенно спросила: — Может, я тоже смогу спасти кого-то своими рисунками?

— Конечно, сможешь, — горячо ответила я. — Твой дар — не просто безделушка, он дан тебе неспроста.

Агния криво улыбнулась.

До самого её ухода мы молчали, но тишина эта была приятной и успокаивающей. Каждый из нас думал о своем, и никто не хотел делиться своими мыслями.

В конце концов, поднявшись, Агния усмехнулась:

— Даже знать не хочу, что Галина замышляла и хотела от тебя. Если я когда-нибудь спрошу об этом, не отвечай.

— Мудрое решение, — грустно улыбнулась я.

Агния ушла, оставив после себя легкий запах духов. Он не выветривался несколько часов, и мне постоянно казалось, что сестра рядом.

Заходил Петр Юрьевич, взял кровь на анализ и спрашивал, как я себя чувствую. Он почти достал меня своими придирчивыми вопросами, и через некоторое время мне хотелось кинуть в него подушкой или чем-то потяжелее. Но я вытерпела до конца и даже не огрызнулась. Ай да я.

От безделья в голове рождалось много вопросов. Почему Матвей оплатил мое лечение? Удовлетворился ли Антон жаждою мести или пожелает далее досаждать мне? Пришел ли тогда на рассвете тот полудемон за мной или нас спасли раньше? Окончательно ли мертва Галина или благодаря своей новой силе она сможет вернуться? Жив ли Тимофей, или он не смог бросить дом? Поверил ли мне Нахимов? Или у него возникли подозрения? Если он докопается до правды, мне конец. Не думаю, что общество, пусть даже такое универсальное, благосклонно отнесется к моей внедренной сущности.

Эти несколько часов я провела, бесцельно слоняясь по палате и стараясь отвлечься от вопросов, на большинство из которых ответа я не узнаю никогда. Сделала разминку, пересчитала проходящих за окном людей. Особый запрет врача на выход из палаты раздражал, и я уже планировала послать строгое распоряжение доктора куда подальше, но от этой бунтарской идеи меня отвлекли — в пять вечера начался вечерний прием.

Честно говоря, я посчитала, что все, кто мог, навестили меня с утра. К тому же я ведь уже завтра выписываюсь, так что нет смысла навещать меня.

Однако ровно в пять вечера моя дверь осторожно открылась, и показалось улыбающееся личико Лизы. Девушка вошла в палату и кинулась меня обнимать:

— Ох, Сонька! Как я скучала!

— Ага, она без проблем — как без воздуха, — насмешливо заметил Миша, входя следом. Я засмеялась и показала ему язык.

Лиза, поправив короткую джинсовую юбку, плюхнулась на кровать и перекинула ногу на ногу. Миша уселся на подоконник, уступая мне стул.

Девушка поставила черный пакет на тумбочку и произнесла:

— Вот, это тебе.

— Зачем? — удивилась я, косясь на пакет. — Я же завтра выписываюсь.

Лиза закатила глаза и, пригладив идеальные кудри, заявила:

— Хватит капризничать.

— И вообще, ходить в больницу с пустыми руками некрасиво, — более спокойно сказал Миша.

— Вот-вот! — поддакнула Лиза. — Так что пей сок и не булькай.

Я подняла руки в жесте смирения. По отдельности с ними еще можно спорить, а вот когда они вместе, это становится нереальным.

— Что, классические апельсины и сок? — уточнила я, раскрыв пакет.

Глаза расширились при виде того, что они мне принесли.

— Клубника! — воскликнула я. — Вы принесли мне клубнику!

Лиза засмеялась, увидев по-детски восторженное выражение моего лица.

— Это Миша вовремя вспомнил, что ты её любишь, — заметила Лиза.

Я растроганно посмотрела на парня и признательно сказала:

— Спасибо.

Миша смутился и пробормотал что-то себе под нос. Не привык, видимо, к телячьим нежностям.

Великодушно позволив мне съесть несколько ягод, подруга сказала повелительным тоном:

— Рассказывай, в какие… проблемы ты снова вляпалась.