Айла и счастливый финал

Мы несемся по коридору, а охранники устремляются за нами. Но как только мы добегаем до эскалаторов, они почему-то сдаются и прекращают погоню. А ведь даже десяти метров не пробежали! Зато они принялись укоризненно цокать нам вслед, пока эскалатор увозил нас вниз.

– Вот тебе и охрана, – растерянно говорит Джош. – Может, стоило украсть картину?

Я смеюсь и тут понимаю, что он стоит на ступеньку ниже. И широко улыбается. Напряжение между нами такое сильное, что я почти не различаю его лица. Джошуа берет меня за руку и внимательно рассматривает мою ладонь. Она намного меньше, чем его.

– Если бы ты была моей девушкой… – повторяет он. – Я бы увел тебя с пафосного мероприятия и отвез в какое-нибудь менее гламурное место.

Я накрываю большим пальцем чернильное пятно на его указательном пальце:

– А если бы ты был моим парнем, я бы сказала, что знаю хорошее местечко в конце улицы.

Джош вскидывает голову и поднимает брови. Я улыбаюсь.

– Если бы ты была моей девушкой… – начинает он, но на улице раздается громкий хлопок, из-за которого я не слышу его последние слова.

Фейерверки заполняют небо розовыми, синими, белыми, зелеными и оранжевыми всполохами. Поднимающиеся на эскалаторах посетители встречают их аплодисментами.

– Если бы ты была моей девушкой… – продолжает Джош, прижимаясь носом к моему уху.

Я поворачиваю голову, и в ту же секунду исчезают огни и люди. Мне кажется, что мы стали одним целым. И наш поцелуй какой угодно, только не скромный.

Его губы сильно прижимаются к моим, а мои – к его. Наши рты открываются, языки встречаются. Мы голодны, безумно голодны. Глаза у меня закрыты, но я представляю себе лицо Джошуа, освещенное фейерверками. Оно становится то светлым, то темным. Губы его на вкус, как шампанское, которое мы недавно пили. И это вкус настоящей, неподдельной, взрослой страсти. Это вкус моего самое потаенного желания.

Глава 10

Мы продолжаем неистово целоваться, когда Джош доезжает до первого этажа. А дальше происходит несколько событий сразу: он стремительно становится выше меня, отчего его подбородок ударяет меня по носу, я же теряю равновесие, заваливаюсь вперед, и мы оба валимся на гладкий бетонный пол.

– Черт побери! – Джош смотрит на меня, и его глаза расширяются. – Черт побери!

Из моего носа течет кровь.

– Он сломан?! Я сломал тебе нос?! – пугается Джош.

Я трогаю нос и морщусь, а потом трясу головой, словно не произошло ничего страшного. Затем поправляю непристойно задравшееся на бедрах платье.

– Я в порядке, – бормочу я, но слова звучат как «Я в подядке».

Джош помогает мне подняться на ноги и уводит подальше от эскалатора. Затем он быстро хлопает себя по карманам пальто, как будто тщетно пытается найти что-то. Тут один из посетителей, элегантно одетый мужчина, наблюдавший за разыгравшейся перед ним сценой, достает стильный носовой платок и передает его мне.

– Merci, – говорю я своему случайному помощнику, но слово опять звучит забавно: «Мевси».

Я прижимаю платок к носу, а затем убираю его и с удивлением понимаю, что он выглядит как театральный реквизит из сцены убийства.

– Нет… Нет… – не останавливаясь повторяет Джош. – Мне жаль… Мне так жаль!

– Да все нормально! – Надеюсь, он понимает, что я говорю. – Подумаешь, кровь из носа пошла.

Я нерешительно протягиваю платок элегантному мужчине, и тот выразительно машет рукой, призывая оставить его себе. Я благодарно киваю в ответ и Джош уводит меня к ближайшему туалету.

– Я правда в порядке, – уверяю я Джошуа и вижу, как он с силой прижимает руку ко лбу, явно пытаясь успокоиться. В глазах его плещется ужас.

Я внимательно осматриваю пострадавший нос. Кровь все еще идет, к тому же еще и подбородок покраснел, цветом напоминая спелый помидор. Да уж, повезло! Завтра на моем лице будет красоваться ужасный синяк. Стоит ли в сложившейся ситуации радоваться тому, что мое платье все еще чистое? Из кабинки выходит женщина с безупречной черной кожей и идеально острыми высокими скулами. Увидев меня, она невольно охает.

– Что случилось? – спрашивает она на французском, а затем достает из сумочки целую упаковку салфеток и пихает мне их в руки.

– Постоянно попадаю в какие-нибудь неприятности, – мычу я. – Мне так неловко.

На самом деле я лгу. Мне, конечно, и правда неприятно, вот только я слишком тихая и послушная для того, чтобы постоянно попадать в неприятности.

Я подношу салфетку к носу и, аккуратно зажав переносицу, жду, когда кровь перестанет течь. И жду. И жду. Я уверяю женщину, что мне больше не нужна помощь. Не особо приятно, знаете ли, когда на тебя пялится незнакомец, пусть даже и доброжелательно настроенный. Наконец она успокаивается и уходит. А из-за двери тут же доносится голос Джошуа, который обеспокоенно – на чистом французском – спрашивает красавицу, все ли со мной в порядке.

Ага! Так я и знала.

Когда кровь наконец-то останавливается, я выхожу из туалета. На моем лице сияет довольная улыбка. Джош стоит вплотную к двери, напряженно сцепив руки.

– Айла, мне так жаль. Ты уверена, что я не сломал тебе нос? – Он никак не может успокоиться.

Моя улыбка становится еще шире.